Экс-комиссар. Уже двадцать три года как.
Вы очень добры, минеер экс-комиссар.
На твоем месте я не стал бы на это рассчитывать. В нашей профессии добрые мало чего добиваются. Начинай.
Это случилось, когда на пляже потерялась тринадцатилетняя девочка, а две четырнадцатилетние пропали возле Хаспенгау. В сентябре.
Двенадцатого сентября. Я проснулся весь в поту, из-за жары и собак.
Огромные пятнистые доги, семь штук, у всех из пасти текла кровь, морды квадратные, как у бультерьеров, наяву я никогда таких не видел. Рылись в земле окровавленными мордами, грязь летела во все стороны. Рычали и сопели, только ничего не было слышно.
Разбудил меня, как всегда, жалобный вой и громкое пение соседей-магометан. Они всегда молятся громко, чтобы все вокруг слышали. Мне больше всех достается, между нами стена в один кирпич. Я умылся и побрился.
Да, сперва пришлось вытащить трусы из раковины, они там отмокали, выжать и положить на диван, чтоб сохли. Я плохо переношу жару. С трудом натянул обувь на отекшие ноги.
С тех пор как Алиса ушла, я разговариваю сам с собой. Утром спрашиваю: «Господи, что сегодня еще случится?»
В тот день тоже. Нельзя сказать, чтобы я ждал ответа. Я ничего не жду. Выпил чашку растворимого кофе. Две ложечки кофе, два кусочка сахара. Горячую воду налил из кухонного крана, только она не очень горячая. Мне то и дело мерещились огромные собаки, бесшумно роющиеся в глине.
Накануне вечером я постирал и выгладил рабочий халат, сложил, убрал в пластиковую сумку.
Алиса, пока не ушла, заставляла меня носить портфель из искусственной кожи. Но я против. Я рабочий. Все должны это видеть.
Выходя из гостиной, я помахал пластиковой сумкой нашей свадебной фотографии, она стоит на буфете в овальной серебряной рамке. Иногда я подмигивал Алисе и махал на прощанье рукой. Бледная, пухленькая Алиса в свадебном платье. Робкий жених, некто-из-прошлого, держит ее под руку, этого я давно прогнал.
Откуда у тебя пластиковая сумка?
Из магазина, у меня их большой запас. Аккуратно сложены в гараже. В основном, то есть большую часть, я брал из ящика для мусора. Их все равно бы выкинули.
Моросил дождик. Я хотел взять зонтик, который забыла Алиса, но подумал, меня засмеют на работе из-за женского зонта, разрисованного яркими кругами и квадратами.
Я надел куртку-сафари, с капюшоном и множеством кармашков. Как будто собрался в экспедицию, в джунгли. В трамвае я вспомнил, скоро на работе будет инвентаризация. Из-за этого в магазине «Феликс: книги и канцтовары» все нервничали. Не только сам минеер Феликс, другие тоже. Патрик Декерпел из книжного отдела, минеер Ваннесте из отдела компьютеров, Рита, она торгует канцтоварами, и я. Только Карлуша, он помогает мне на складе, не волновался. Ему нервничать нельзя, у него понос начинается.
Было жутко много людей. Они торопливо пересекали под дождем Коорнмаркт. Я увидел свою тень от прожекторов, которые укреплены на стенах Гравенстейн[101], тень скользила рядом, по блестящим камням. Я наступал на свою тень. Трое магометан с густыми мокрыми усами мели тротуары у старинных кирпичных домов. Когда я проходил мимо булочной Даэмс, оттуда вкусно пахло, мне захотелось купить специальный хлеб, полезный для кишечника, но стояла очередь. По часам на здании почты выходило, что у меня есть время, но я решил не рисковать, вечно мне попадается впереди стерва из тех, что много о себе понимают, и заказывает десяток пирожных, и еще печенье, и еще марципаны, и еще пирожки.
Минеер Докс стоял в дверях своей аптеки в белом-пребелом халате и пялился на величавый, мрачный Гравенстейн. Какие-то шумные юнцы пытались украсить его флагом с фламандским львом.
— Студенты, — мрачно заметил минеер Докс. — Надо будет днем опустить жалюзи на наших окнах.
Так и сказал: наши окна, как будто я мог принимать решение по поводу этих жалюзей вместе с ним, но я промолчал. Только кивнул.
— Сегодня у них шествие, — говорит.
— Тогда они много чего попортят, — отвечаю.
— Кто?
— Студенты.
— Но они правы: пока молод, надо сражаться за свои идеалы!
Я учуял резкий запах из нагрудного кармана его халата. Эфир? Он отворачивается, белая спина халата. Уйти я не решался.
— Куда мы катимся? — спросил он. — Невозможно отпустить детей одних в школу.
— Да-да, — поддакнул я, чтобы хоть что-то сказать.
— Позор! А ведь это только верхушка айсберга.
— Я тоже так думаю.
Он недоверчиво смотрел на меня. За ним в витрине плакат, тощий, длинный юноша смахивает рукой с лица прыщи размером с клубнику, а в другой руке держит оранжевый тюбик.
— До свидания, минеер Докс.
Флаг со львом, как намокшая тряпка, уныло свисал со стены.
Рита по-новому расположила товар в витрине. Три глобуса по тридцать сантиметров в диаметре, подсвеченные изнутри. Вокруг изящной шкатулки розового дерева веером разложила ручки для каллиграфии с тонкими перьями. Я как-то купил такую шкатулочку Алисе, и еще баночку коричневой туши. С тридцатипроцентной уценкой. Алиса взяла подарок, развернула, посмотрела на ручки.
— Как ты догадался? — спросила. — Я всегда такую хотела.
— Потому что у тебя красивый почерк.
— Я правда давно жду такого подарка.
Только через несколько месяцев, когда ее уже не было, я понял, что она издевалась надо мной.
Я оставил грязные следы на полу, но никто не заметил.
На складе я объяснял Карлуше, что ему сегодня делать, пока надевал халат. Он никому не должен подчиняться, но позволял мне изображать начальника. Его морщинистая остренькая мордочка освещалась улыбкой, когда он отвечал: «Да, шеф!», «Определенно, шеф!», «Как скажешь, шеф!»
В то утро он сказал, что Декерпел совсем охренел.
— Он все время орет! Грубиян! Как будто завел, черт побери его совсем, собственные правила поведения.
То есть Карлуша заметил что-то необычное в поведении Патрика Декерпела?
В тот день, двенадцатого сентября. Я, кстати, тоже заметил.
Я понес наверх папки из цветного картона, 330 миллиметров шириной, чтобы разложить по местам. Декерпел тотчас подошел ко мне.
Я очень долго привыкал к неодобрительному, высокомерному выражению, застывшему на его лице. Пока не узнал, что правая щека у него парализована из-за ошибки зубного врача. За это он получил очень хорошие деньги от страховой компании. Некоторым женщинам нравятся такие надменные рожи. Костлявые и рябые, как у Декерпела.
