Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
Весна в Нью-Йорке, первый запах древесного дыма на Третьей авеню в первую ночь без заморозков — парки, любови, прогулки с девчонками, стили, восторги — Нью-Йорк на безукоризненной лирической полочке Америки в Ночи, Яблоко на Скале, зеленый мазок отвесного Куганз-Блафф над Поло-Граундз в первую неделю мая, и Джонни Майз[84]из «Сент-Луисских Кардиналов» засандаливает новый хоумран — сестренка Билла Керески Мики в черных шелковых брючках в пентхаусе, губы алые, а под глазами круги шестнадцатилетней, на груди — мягкий инициал — Пластинки Дьюка[85]— Дикие гонки в Йельский студгородок, круг за кругом вокруг Маунт-Вернон в полночь с гамбургерами и девчонками — Фрэнк Синатра невероятно блистателен в свободном ниспадающем костюме, поет вместе с Гарри Джеймсом «На сингапурской улочке»[86], и не только девчонки-подростки от него тащатся, но и мальчишки-подростки, что уже слышали в Калифорнии этот печальный кларнет Арти Шоу на тихой изумительной улочке у Утрилло[87]— Всемирная Ярмарка, грустные тромбоны с эстрады-ракушки над всеми этими лебедями — Павильоны с международными флагами — Счастливая Россия — Вторжение во Францию, большой Бух! за морем — Французские профессора под деревьями — Чокнутый Марти Черчилль лезет в подземку и сшибает у какого-то мужика шляпу на пол, а поезд трогается Ха Ха Ха! — мы несемся по платформе надземки — Просыпаюсь однажды воскресным утром в квартире Дэвида Ноулза на Парк-авеню, открываю жалюзи, вижу молодого мужа в фетровой шляпе и гетрах, он выгуливает красиво одетую жену и младенца в коляске сквозь рябь золотых солнц, прекрасно и совсем не грустно — Сreme de menthe в «Плазе», vichyssoise, pate[88]при свечах, роскошные шеи — Воскресенье в «Карнеги-холле».
— птица.
Разговоры за полночь на Бруклинском мосту, подходят сухогрузы из Монтевидео — Дикие поколения скачут в джазовых точках, гении в роговых очках наливаются пивом — Впереди Коламбийский университет — Заемщики биноклей в спальне Майка Хеннесси разглядывают девчонок из Барнарда[89]за зеленой площадкой для гольфа —
Мэгги потеряна.
46
Три года спустя, в холодную снежную ночь, лоуэллский вокзал переполнен поздними пассажирами из Бостона, что сжимают в кулаках «Дейли рекордз», спешат к машинам, автобусам. Через дорогу вокзальная столовка процветала, на гриле сочно шкворчали гамбургеры, а когда раздатчик со своей старой монтанской физиономией вылил на тускло поблескивавший жир жаровни тесто для блинчиков, оно все взметнулось вверх шипооблаком, громко, а двери взвизгивали, когда поездные мальчишки заходили поесть. Пассажирский поезд, 6.05 или 6.06, только что отошел, по Лоуэллу в зимних сумеречных снегах громыхал товарняк в сотню вагонов. А его последняя теплушка тащилась следом по мосту через Конкорд в Южном Лоуэлле, как раз недалеко от Массачусетс-стрит — паровоз пробирался носом сквозь лесные склады и оптовые базы сантехники, газгольдеры центрального Лоуэлла за ткацкими фабриками и Челмзфорд-стрит, а на задних дворах Принстон-бульвара подвижный состав еще вяз в сеющихся снежных заносах. По Миддлсекс-стрит и за железнодорожными путями, несколько обшарпанных тускло-серых парадных спрятали от бури нескольких лоуэллских официантов. Ресторан «Благден» работал не бойко, бурый на углу, внутри несколько скучных едоков, зал кафетерия. За ним гараж и стоянка «Благден» уже почти справились с вечерним наплывом. Служитель только откатил на место большой грузовик, поближе к перегородке, и втиснул последний «бьюик» поглубже в ряд в самом дальнем углу гаража, места почти не осталось. Служитель остался один, прошел на свое место с ключами от машины, карандашом и квитанциями, толстые ляжки спешили — полунританцовывая. У больших подъемных ворот присвистнул, увидев, что буран медленно опускается в переулок; над головой тускло тлело серое кухонное окно многоквартирного дома — служитель слышал, как о чем-то болтают детишки. Он свернул в пузо кабинетика с конторкой, швырнул на нее корешок квитанции к другим бумагам и сигаретным пачкам, а сам бросился в кресло на колесиках, развернул его и закинул ноги на стол. Рыгнул. Снял трубку. Набрал номер.
— Здорово, эт ты, Мэгги?
— Да. Джек? Опять звонишь? Я думала, ты со мной уже всё — не поверила —
— Я, я! Давай! Я за тобой прям щас заеду — Попьем пивка в конторе, радио врубим, попляшем — я тебя домой отвезу — на здоровенном «бьюике» —
— Во сколько?
— Прям щас!
— Похоже, ты изменился.
— Ну дак. Три года тебе не хухры-мухры!
— Последний раз, когда я тебя видела — после бала — помнишь? — такой мальчик из колледжа был —
— Я уже не мальчик из колледжа. — Я через месяц на Флот ухожу.
— Ты же был уже на флоте!
— Так то ж торговый —
— Тогда ты был лучше — Но я все равно приду — «Мэгги все та же», — подумал служитель гаража,
Джек Дулуоз, высчитывая:
— Значь так, я буду ровно через двадцать минут. Сиди наготове. Я сразу должен вернуть этот «бьюик» на место. Это все равно что угнать. И за стоянкой никто не присматривает —
— Ладно. Я уже готова.
— Отлично, малышка, — сказал Дж. Д. — покеда, — кинув трубку и вскочив на ноги. Вытащил ключи, вышел, запер дверь кабинетика, попробовал — подошел к подъемным воротам просто дернуть за ручку, хлопнул по ним, снова углубился в гараж, сел в «бьюик».
Дверца машины мягко фыркнула. Затем снова щелкнула, когда он выскочил опять и выключил несколько ламп в гараже — Уже в сумраке начал что-то сокрушенно искать. Затем машина медленно завелась, он сдал чуть-чуть назад, переключил передачу, выехал, мигнули фары — осветив все гаражные тени — Бибикнул клаксон, когда он случайно двинул локтем, нашаривая сигареты — С подозрением оглядываясь через плечо, проехал по гаражу, выехал наружу в занесенный снегом переулок — Шапки на нем не было, одна куртка — Всего лишь за несколько месяцев до этого он работал репортером в одной лоуэллской газетенке и сейчас выглядел дико, словно человека вывалили в эту краснокирпичную груду ночи из какой-то каталажки, и он теперь, весь сияя, воровато и неистово озирается, вертит пугливой своей головой, отовсюду слыша воображаемые звуки, видя, как на него мчатся воображаемые машины, а он должен быть на стреме — невозможно медленно «бьюик» пополз к выезду из проулка. Снег повалил гуще. «Валет бубен, — пел Джек, — валет бубен, тобою буду я сражен», — выговаривая «Уаэт бубьон» как бы в память о Джи-Джее Ригопулосе, который пел так в новогоднюю ночь 1939 года, когда он сам впервые встретил Мэгги, эту девушку, кому он сейчас засадит так засадит, вот только затащит сперва в этот «бьюик», чуть попозже в гараже, и поглубже —
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
