– Он будет беречь тебя как зеницу ока.
– Почему?
– Ему нужно, чтобы ты приказывала Диким.
Эши отвернулась. От книги не осталось ничего, кроме нескольких медных заклепок, и маг поднялся на ноги.
– Ригэн, кого мы оставили тогда в Та-Сиссе?
Несмотря на исходящий от камина жар, ее трясло.
– Того, кто передал мне Проклятие.
– Кто он?
– Наместник крепости.
– Что ты сделал с ним?
– Не больше того, что он сделал со мной. Я развоплотил его.
– Он жив?
– Да.
– Он тоже будет искать нас?
– Он уже нас ищет.
– Его имя… Краст?
– Да.
– Я видела его однажды. Женщины в крепости говорили, что он великий маг и держит в подчинении весь Та-Сисс…
– Нет, не он, – покачал головой Ригэн. – Он не настоящий маг. Зовущий наделял пришедших к нему силой, но это не магия, это просто сила,способнаяубивать . Магию крепости поддерживал другой – помощник Краста Борг.
– В крепости никогда не говорили о нем.
– Кроме Краста и Борга в Та-Сиссе был еще один маг.
– Ты знаешь его?
– Знаю, но лучше бы мне не знать его.
– Почему?
– Когда-то, когда мы были еще детьми, он учил нас с Крастом. Я был последним из его учеников. Уже тогда он выглядел глубоким стариком. Мне кажется, что никто и никогда не видел его молодым. Это был великий маг, один из пяти Самоотреченных.
Ригэн умолк, дотянулся до кочерги с затейливой витой ручкой и пошевелил ею поленья.
– Я не знаю, что заставило его нарушить клятву, но это он передал мне через Краста Проклятие… Он был безумен. Какие пытки, какие испытания выпали на его долю, я не знаю. Но тот, кто раньше не боялся никого и ничего, боялся Краста. Он ненавидел его и подчинялся ему… Безумие сделало его разум слабым, но не отняло его силу. – Ригэн невольно передернул плечами.
– Кто такие Самоотреченные?
– Это маги, которые ценой своей жизни поклялись хранить слова Проклятия. Не менее пятнадцати лет проходит до тех пор, пока маг, вступивший на путь отречения, получает право носить это звание. С тех пор для него не существует ничего, кроме главной цели, которой будет подчинена вся его оставшаяся жизнь, – сохранить Проклятие в тайне.
– Но почему его надо хранить? Почему нельзя просто забыть о нем?
– Оно не дает забыть себя, Эши.
Ригэн с силой воткнул кочергу в одно из поленьев, почти разломив его пополам. Вверх взметнулся столб искр и исчез в темном дымоходе.
– Ни один человек или дракон никогда не написал его на бумаге и не высек на камне. Но Проклятие возникает… само. В истории Гранала были случаи, когда Самоотреченные умирали, не подготовив себе замену. Казалось, угроза исчезала вместе с ними, но проходило несколько десятилетий, иногда сто лет, и страшные слова вдруг возникали сами собой, начертанные на скале или на морском песке… И всегда находился тот, кто, прочитав и осознав, что попало в его руки, использовал их. Были те, кто с помощью Проклятия хотел сделать этот мир лучше. Были те, кто использовал его в корыстных целях. Но древние слова никому не принесли добра, а зло, причиненное ими, было так велико, что вот уже многие сотни лет их охраняют посвященные, доверяя лишь своей памяти. Только тогда они не возникают сами по себе.
– В чем сила этих слов? – тихо спросила Эши.
– Тот, кому передано Проклятие, навсегда остается во власти Проклявшего.
– Ты…
– Я никогда не смогу убить Краста, а он сможет убить меня, – ровно ответил Ригэн.
Слова мага словно сгустили воздух вокруг. Она подошла к окну и глубоко, до боли в груди вдохнула. Башни Манлора по-прежнему испускали теплое сияние. Там, за пределами этих светлых стен, могли бродить какие угодно чудовища, но внутри их царили безмятежный покой и уверенность.
– Я хочу показать тебе кое-что, – негромко произнес маг. – Я сам не знал, я нашел это только вчера. – Ригэн протянул ей руку. – Пойдем, Эши, – повторил он на языке Гранала.
Это была вторая по счету башня замка, та самая, которая лучше остальных виднелась из ее окна. Узкая винтовая лестница привела к низкой двери почти под самым куполом башни.
Ригэн отворил дверь и высоко поднял над головой факел, пропуская ее вперед. Круглая комната с узкими окнами оказалась на удивление большой. Тяжелый полог скрывал высокую кровать, возле окна стояли стол и несколько массивных кресел. Простую каменную кладку стен скрывали потемневшие от времени гобелены. Рядом с кроватью чернел глубокий очаг. Здесь давно никто не жил, и прохладный застоявшийся воздух пахнул сладковатой пылью.
– Где мы?
– Манлор принадлежал моей матери, – вполголоса за–говорил он. – По обычаю Гранала после смерти матери ее замок наследует младший сын. Этой зимой здесь был отец. Он ждал вестей от меня. Он не был в Манлоре ни разу с того дня, как умерла моя мать. Его приезд держали в строгой тайне от всех, только Сарк знал о нем. Отец поселился в этой башне. Он привез в Манлор портрет твоей матери, Эши.
– Моей… матери?
Вместо ответа Ригэн подошел к противоположной стене.–
Эши никогда не видела настоящей живописи, поэтому в первую секунду ей показалось, что это чьи-то отражения в зеркалах на стене. Она невольно обернулась, но кроме них с Ригэном в башне никого не было. На стене висело два портрета. На каждом была изображена молодая женщина. Совсем еще юные, обе завораживали мягкой прелестью непохожих лиц и похожей роскошью темных волос. Глаза одной– отражали глубокий бархат ночи, глаза другой были словно горное озеро в рассветный час. Обе выглядели так живо в неровном трепещущем свете факела, что, казалось, готовы были вздохнуть. Зато у Эши перехватило дыхание. Ее мать… эта женщина? Которая из них? Неужели ее мать такая ?
Как часто она пыталась представить себе, как должна выглядеть женщина, которая была ее матерью, но эти… Незнакомка с темными глазами имела удивительное сходство с Ригэном. Те же очертания лба, те же высокие скулы. Его мать?!
Ригэн медленно опустил факел. Его лицо вдруг удивительным образом смягчились, и напряженная складка между бровей исчезла. Маг не произнес ни слова, но как когда-то в подземелье Та-Сисса, когда он впервые заговорил о своей семье, Эши вдруг захотелось заплакать, и как тогда у нее не нашлось слез.
Она до рези в глазах всматривалась во второй портрет, стараясь ощутить в себе хоть искру воспоминания о женщине, подарившей ей жизнь. Нет… Незнакомка на портрете не стала ей роднее. Она не сможет сделать ее своей в этом доме. Эши снова осталась одна. И если женщина с темными глазами была удивительно похожа на Ригэна, то сама она не имела ничего общего с той, которую он называл ее матерью.
