Старики доложили Алейну, что армия двинулась дальше всего пару часов назад. В долине виднелись остатки бивуака — чуть дымившиеся костры, сломанное колесо от телеги, холмики свежей земли там, где рыли ямки под костер.
— Куда они направились? — спросил Алейн, прикрывая глаза от нещадно палившего солнца и вглядываясь в гряды холмов.
— К обелиску Рэддоу, — ответил один из фермеров. — К королевскому Другу зверей прилетели стрижи…
— Это Нерик, — перебил его Квигин.
Он начал было сыпать вопросами, но Алейн велел мальчику замолчать, и фермер продолжил:
— Точно, Нерик. Его стрижи принесли новости… Ведьма с огромной армией движется вдоль Янеля к югу. Им придется переваливать гряду у обелиска Рэддоу.
— Длинный узкий гребень меж двух холмов… — задумчиво сказал Алейн.
Кейгил счел, что это вопрос, и ответил:
— Да. Много веков назад там была битва между Северной королевой и королем Мирраном. Это была ее первая крупная победа. Обелиск, от которого пошло название гребня, воздвигли позже, в память о павших в той битве.
— Это… это далеко отсюда? — взволнованно спросил Пол. До разговоров о ее победах он чувствовал себя в относительной безопасности. Сейчас же, стоя на открытом холме, он осмотрел воинов, устроивших привал на склоне, — оружие под рукой, солнце играет на начищенных клинках, освещает лица и взъерошенные волосы. Здесь, среди холмов и на фоне брошенного в долине лагеря, они казались горсткой совершенно обычных мужчин и женщин, хотя прежде Пол считал их огромной силой.
— Нет, не далеко, — ответил фермер. — Обелиск Рэддоу находится между следующими двумя холмами. Сам гребень начинается с другой стороны вон того холма и тянется к северо-западу до следующего. Вы его не увидите, пока не подойдете совсем близко.
Пол посмотрел туда, куда указал фермер. Ничего, кроме довольно пологого холма, поросшего серо-зеленой травой и низкорослыми деревцами.
И тут Квигин завопил:
— Смотрите! Вон там, на склоне! Это королевская армия!
И точно, на юго-западном склоне они увидели темную колонну. Она змейкой поднималась к вершине, и солнце поблескивало на шлемах и пиках. Колонна была очень длинная, она тянулась из долины и обвивалась вокруг холма. Пол даже затаил дыхание, а потом со свистом выдохнул, заметив в колонне чудесную золотую вспышку. Алейн сказал:
— Это королевский штандарт. Значит, и сам король там.
Они еще несколько минут молча смотрели на армию. К Полу при виде столь впечатляющей силы вернулась храбрость. Колонна все шла и шла, и он пытался определить количество воинов. Его мысли прервал резкий свист и хлопанье крыльев над головой.
Пол непроизвольно пригнулся и потянулся за кинжалом, но расслабился, увидев, что это Рви приземлился на спину Этрика. Кейгил поспешил к ним, успокоил бешено бившего крыльями орла и только потом посмотрел ему в глаза, чтобы выяснить, какие вести принес крылатый разведчик. Через мгновение мастер обернулся к обелиску Рэддоу и сказал:
— Посмотрите в небо! Видите…
С севера к горе, на которую медленно поднималась королевская армия, надвигались черные тучи. Все сразу поняли, что это не обычные тучи, да и не тучи вовсе. Но только Алейн произнес это вслух:
— Миперы. Столько миперов, что мне и не снилось… К оружию! — закричал он. — К оружию! Тряпичная ведьма атакует. Мы должны быть у обелиска Рэддоу к началу битвы!
От его крика Пол вздрогнул. Он виновато оглянулся посмотреть, один ли он так напуган. Алейн уже вскочил на коня, Квигин беседовал с Рви, а Кейгил — с Этриком. Только Лизелла ответила на взгляд Пола, и он с облегчением заметил, что уши у нее подрагивают.
— Не бойся, — шепнул он зайчихе, поднимая с земли шлем. — Я отыщу оставшиеся две Стихии… и мы разобьем ее… будь уверена…
Уши Лизеллы перестали дрожать, и Пол ощутил прилив храбрости. Он надел шлем и закрепил ремешки, все время повторяя сказанное и думая о Джулии, которая ждет спасения.
«Я обязан быть храбрым, — говорил он себе. — Что бы ни случилось».
Края дерна и падуба высохли и загнулись. В резком свете белого шара они казались почти черными. Но когда Джулия, Лисса, Мирран и Анхивар ступили на землю, и дерн, и падуб словно немного ожили.
Лисса взяла у Джулии золотую палочку, положила ее в центр круга и запела. Песнь мелодично текла и переливалась, без слов рассказывая о лете и очищающем дожде. Пока Лисса пела, у Джулии покалывало спину, а по золотой палочке струились искры. Запахло свежей зеленью. В конце песни Лисса неожиданно хлопнула в ладоши, и палочка в тот же миг треснула и исчезла. На ее месте загорелся золотисто-желтый костер, а трава снова стала зеленой и сочной.
— Ну вот, — сказала Лисса, — теперь мы снова в безопасности. По крайней мере, на какое-то время. А теперь я попробую отозвать девушку-прутик…
— Не нужно, — Анхивар показала на белый шар. — Она уже здесь.
— Не смотри туда, Джулия, — велела Лисса. Джулия хотела было спросить, почему, но тут же захлопнула рот и закрыла глаза — она мельком увидела девушку, плывущую к ним. Она увидела саму себя, какую-то скрученную и поломанную, выцветшую и прозрачную, как полинялая изношенная рубашка, — результат постоянного соприкосновения со злобными мыслями и чувствами Тряпичной ведьмы.
Анхивар взяла Джулию за руку, почувствовав, как вздрогнул от ужаса Мирран. Даже он, повидавший на войне немало чудовищного и отталкивающего, был потрясен тем, что увидел сейчас.
Джулия не столько увидела, сколько почувствовала, как девушка ступила на траву и тут же рухнула у ног Лиссы. Потом Лисса спела короткую печальную песню, в которой слышался скорбный плач арфы. Когда Джулия открыла глаза, ее двойника не было. Только в воздухе вился слабый дымок, да на траве осталась маленькая горстка пепла.
— Она хорошо сослужила свою службу, — сказала Лисса, заметив, что Джулия потрясенно провожает взглядом последнюю струйку дыма, поднимавшуюся над золотистым костром. — Да ведь она и не живая была.
— Знаю, — прошептала Джулия, — только… такой ведь могла стать и я…
— Но не стала, — улыбнулась Лисса. — И никогда не станешь. Мы еще доберемся до ведьмы! Посмотри, сколько ты уже сделала!
Джулия кивнула и улыбнулась. Она была благодарна Анхивар за то, что та не отпускала ее руку. Конечно, сейчас все выглядит куда более обнадеживающе, чем еще несколько дней назад, когда она была совсем одна, и ее принуждали смотреть на мир глазами Тряпичной ведьмы.
Эта мысль заставила ее вспомнить про Пола. Она повернулась к Анхивар и спросила:
— Вы не скажете, что происходит снаружи? С Полом все в порядке? Она до него еще не добралась?…
— Нет! — ответила Анхивар. — Ни ей, ни ее тварям не удалось заполучить твоего брата. И я могу не просто сказать. Я могу показать тебе все ее глазами. Если хочешь.
