Очевидно, Говард вел записи несколько лет. Предисловие, занимавшее полторы страницы, содержало заявление, в котором чуткое ухо услышало бы много яркого и необычного, тогда как циничный человек не заметил бы ничего, кроме неопытной напыщенности.
«То же самое, – подумал Джерсен, – можно сказать и обо всей книге». По мнению Джерсена, неопытный юнец не мог выдумать ничего подобного. «В чем же тут дело?» – подумал Джерсен, пытаясь подобрать более точное название фантазиям Говарда Алана Трисонга.
Книга начиналась так:
Я – Говард Алан Трисонг. Я не признаю имени Хардоаха и тому подобной чуши. То, что к моему рождению причастны Адриан и Реба Хардоах, – случайность, от меня не зависящая. Я произошел от коричневой земли, которую теперь сжимаю в руках, от серого дождя и стонущего ветра, от волшебной звезды Мемон. Мое тело пропитано десятью цветами, из которых пять входят в ее спектр.
Такова моя сущность.
Я претендую на линию Демабиа Хаткенса[16] от его союза с принцессой Гиссет из обители Трисонг, откуда появился Шорл Трисонг – Рыцарь Пламенного Копья.
Мой вистгейст[17] известен по названию тайной магии.
МОЕ ИМЯ ИММИР Пусть угрюмые лучи темной звезды по ту сторону Мемона отберут жизнь и свет у того, кто произнес это имя с презрением.
На следующей странице был рисунок, выполненный неумелой рукой, однако старательно и искренне. Картинка изображала нагого мальчика, стоящего перед нагим молодым мужчиной: мальчик – рослый и решительный, с ясным и умным взглядом; мужчина немного худощавый. Но что-то заставляло думать о нем как о сильном и отважном, удивительном человеке.
«Это, – подумал Джерсен, – молодой Говард и его вистгейст Иммир».
Далее Говард выписал подборку аксиом, и понятных, и совершенно туманных.
ЗАПРЕТЫ ПРОЧЬ!
Проблемы, подобные деревьям Блеадстоунского леса. Всегда между деревьями есть тропинка, по которой можно пробраться, не натыкаясь на стволы.
Я – вещь в себе. Я верю. Я волнуюсь. Это истина. Я побеждаю героев. Я ухаживаю за прекрасными дамами. Я плыву в тепле со страстным невыразимым желанием. Своим пылким убеждением я обгоняю время и думаю о невозможном. Мне подвластны тайные силы. Они зарождаются во мне. Иногда они вырываются из-под контроля, и тогда последствия ужасны. Это тайна, которую нельзя открыть никому. А вот секретный символ:
Я люблю Глэйд со светлыми волосами. Она живет в моих грезах и снах, как анемона в холодной воде. Она не осознает, что я – это я. Желал бы я найти дорогу к ее душе. Хотел бы я быть волшебником, чтобы следовать путями нашей мечты. Если б я только мог говорить с ней звездным светом, плывя по тихим волнам.
Я могу видеть контуры власти и использовать их, управлять животными. Я учусь многому. Страх, паника, ужас подобны диким великанам, которых надо приручить, и они будут служить мне. Это необходимо. Куда бы я ни шел, они следуют за мной по пятам, невидимые и неведомые, пока я не прикажу им.
Глэйд!
Я знаю, что она должна существовать.
Глэйд!
Она сделана из звездного света и цветочной пыльцы. Она дышит памятью полночной музыки.
Я удивляюсь… Удивляюсь… Удивляюсь…
Сегодня я показал ей Знак, случайно показал, будто он и значения не имеет. Она посмотрела на него, потом на меня. Но ничего не сказала.
Следующие несколько заметок носили следы подчисток, и там были места, переписанные позже более твердой рукой.
Что такое власть? Это средство осуществлять желаемое. Для меня власть становится необходимостью. Сама по себе она – добродетель и бальзам, сладкий, как поцелуй девушки. Подобно поцелую власть надо взять.
Я одинок. Враги и недоброжелатели окружают меня, смотрят безумными глазами, а потом сверкают наглыми ляжками, когда обращаются в бегство.
Глэйд, Глэйд, почему ты так сделала? Я лишился тебя. Теперь ты порочна и испорчена. О, милая, порочная Глэйд! Ты еще узнаешь горечь сожаления и раскаяния, ты споешь песни горя, но все будет бесполезно. Что касается собаки Таппера Садалфлоуриса, то я посажу его в янтарную гондолу, отвезу на остров работорговцев и отдам на растерзание Моалзам.
Но. я еще успею все обдумать.
В тексте было пропущено несколько страниц, затем шли записи темно-лиловыми чернилами. Рука казалась тверже, характеры выписаны более реалистично.
АКСИОМЫ
Аккумуляция власти – это самоподдерживающийся процесс. Прирост низок, но он увеличивается согласно дирекции[18]. Необходимо сделать только первые шаги. Однообразное и беззаботное существование. Во время этой фазы невозможно выработать собственные суждения. Дисциплина сама по себе не отвлеченное понятие. Обычно она навязывается полуосознанно. Нужно, во-первых, освободиться от Учения, от долга, нежных эмоций, которые не дают обрести власть.
Очевидно, прошло время, возможно, несколько месяцев. Дальше почерк стал крупным, заостренным, угловатым и выделял почти осязаемую энергию.
Новая девушка появилась в городе!
Ее имя – Зида Менар.
Зида Менар!
Мысли о ней волнуют меня.
Она существует в особом пространстве, раскрашенном в свои цвета, обладающем собственным ароматом! Как мне воссоединить ее– пространство и мое? Как разделить с нею свои секреты? Как объединить в одно целое наши тела, души, запахи?
Интересно, знает ли она меня так, как я знаю ее?
Затем шло несколько страниц экстравагантных рассуждений о Судьбе и Обстоятельствах, о том, что последует после воссоединения с Зидой Менар.
Следующая часть записной книжки состояла из страстных обещаний Зиде Менар, обращенных к ее подсознанию. В записях не было логики, которая позволила бы догадаться о том, как развиваются или не развиваются любовные дела Говарда, и только последняя часть записей содержала дикий взрыв эмоций, направленных против окружения, в котором жил Говард Хардоах.
