Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
– Пожалуй, я уже достаточно насмотрелся, – мрачно ответил старик.
– А я думаю, нет. Вы должны не просто увидеть, а понять, что все желания и стремления церковников можно описать двумя словами. Богатство и власть.
– Вы всерьёз считаете, что все, кто решил обрить голову и сменить светскую одежду на рясу, жаждут богатства и власти?
– Не все. Основная масса монахов – это дети неимущих родителей, которые приняли постриг в силу жизненных обстоятельств. Их родители просто не могут прокормить своих детей. Не могут дать им образование, выделить надел земли, а значит, у этих молодых людей небольшой выбор: стать солдатами и погибнуть в расцвете лет где-нибудь вдалеке от дома, податься в разбойники и быть повешенными спустя пару лет или же принять постриг, отказавшись от мирских радостей, и стать чем-то вроде слуг при монастыре.
– Но ведь есть ещё работа в городах. Богатые люди регулярно нанимают слуг. В мастерские и цеха требуются работники, – неуверенно возразил старик.
– Верно. Но вы хотя бы представляете, какое количество молодых, здоровых людей бродит по дорогам разных стран в поисках работы и пропитания? Как по-вашему, откуда берётся такое огромное количество разбойничьих шаек на дорогах? Ловят одних, а на их место приходят две других. С чего бы это?
– Не знаю. Но думаю, это люди, которые не хотят или по какой-то причине не могут жить честно.
– И снова вы почти правы. Им просто не дают жить честно, отняв всё, что только можно отнять у человека, кроме их жизней, конечно. А встав на этот путь однажды, вернуться уже очень сложно.
– И вы снова обвиняете в этом церковников?
– Да, старина. Обвиняю. Я обвиняю их в стяжательстве, и это правда. Две четверти земель любого государства принадлежат церкви, одна четверть короне и ещё одна баронам. А где же земли тех, кто её обрабатывает? Крестьяне живут и работают на баронских землях, понимая, что их в любой момент могут прогнать. То же самое и на землях, принадлежащих монастырям. Им мало того, что кметы отдают часть своего урожая. Они ещё требуют приношений в каждый праздник, на каждую проповедь. А если крестьянин решил жениться, крестить ребёнка или, чего доброго, помереть, так за это нужно заплатить отдельно. Иначе он рискует оказаться вне лона церкви. И этим святошам наплевать, что на полях неурожай, что скот пал, что человек просто заболел. Плати, а иначе станешь проклятым еретиком, которого нужно предать анафеме и спалить на костре. А теперь возразите мне, если сможете. Найдите хоть одно слово лжи во всём, что я сказал.
– Не стану даже пытаться. Я хорошо помню, для чего вы говорите правду. Но я не понимаю, почему всё это так возмущает вас? Какое вам до этого дело?
– Как я уже однажды пояснял вам, старина, мне стало скучно. И чем дальше, тем больше. Все эти действия отвращают обывателей от церкви. Они теряют религиозность, веру. Творят всё, что в голову взбредёт, и, как следствие, попадают к нам. Пропала борьба, противостояние. Мы больше не сходимся лицом к лицу, не сражаемся врукопашную, сила на силу, клык на клык. Всё это заменили интриги и козни. Нет ощущения риска, опасности. Им на смену пришли указания, распоряжения, параграфы, правила. Для существа, сражавшегося с врагом лицом к лицу, утолявшего жажду на поле боя кровью противника, привыкшего есть мясо с ножа, это не просто скучно. Это равносильно потере себя самого.
– Вам так не хватает смертельной схватки? – удивился старик.
– Да, старина. Очень. Особенно в последнее время. Наверное, я потому и увлёкся так этим делом. Хоть какая-то иллюзия драки.
– Вам доставляет такое удовольствие убивать? Странно, я не замечал за вами такой жестокости.
– Как вы не понимаете, что это не жажда убийства! Это желание открытого боя. Ведь в любом бою точно так же могут убить и меня.
– Я думал, что обычное оружие не может причинить вам вреда.
– А разве я говорил о драке с людьми? Нет, старина. Я мечтаю о схватке с существом не из этого мира. С равным или даже превосходящим меня по силе противником.
– Кажется, вы действительно утратили чувство страха.
– Дело не в этом. Я просто зверею от скуки. От бесконечных докладов, жалоб, объяснений. Такую бюрократию развели, что повеситься впору. Я потому и начал делать всё не так, как все, обходя указания и законы, чтобы показать им, что любая бумага, как бы она ни называлась, это просто бумага, и умный, опытный, всегда найдёт способ обойти то, что на ней написано.
– Но ведь в этом случае может найтись и тот, кто придумает новое предписание, которое поставит ваши действия вне закона, а значит, наказание неминуемо.
– Вовсе нет. Ведь на момент совершения действия предписания не существовало. Так за что же наказывать?
– Было бы кого, а уж за что всегда найдётся, – вздохнул старик, вспомнив о своей миссии.
– Перестаньте, старина. Всё не так уж мрачно. Они все заложники своих же законов. Так что ещё погуляем, – усмехнулся демон.
– Вам проще. Вы всегда можете исчезнуть и начать в другом месте, а я просто мальчик для битья, который будет виновен просто потому, что это кому-то выгодно.
– Друг мой, я, конечно, демон, представитель тёмного царства, существо иного мира, но я ещё и живое творение, со своими желаниями, симпатиями и привязанностями. Однажды я уже говорил, что вы мне симпатичны, и готов повторить это снова. До тех пор пока мы вместе, я никому не позволю причинить вам вред. Я часто вспоминаю наш с вами первый разговор по душам. Вы не поверите, старина, но я так увлёкся, что и вправду забыл о причине, по которой оказался в вашей спальне. Вы проявили ко мне такой живой интерес и такое участие, что я просто забыл обо всём на свете. Смешно, но впервые за много лет я играл роль не для себя, а для кого-то. Вы оказались настоящим зрителем. Внимательным, сочувствующим. Признаюсь, я очень благодарен вам за это.
– Да бросьте вы, старина, – неожиданно смутился старик, – я просто старался быть вежливым. А если честно, то перепугался до колик. Решил, что пропал окончательно.
– Как видите, это далеко не так. Но мы отвлеклись от дела. Итак, вы всё ещё не уверены в своей готовности приступить к делу. Что ж, узнать, готовы вы или нет, мы можем только одним способом – начав работать.
– И что же мне предстоит делать?
– Ну, я и сам толком пока не знаю, – пожал плечами демон, – всё зависит от наших просителей. Главное, чтобы вы взывали к нашему божеству от всей души. Громко. Так, как вы это умеете.
– Я постараюсь, – тихо ответил старик, понимая, что отказаться у него нет никакой возможности.
– Я надеюсь, что вы действительно будете стараться, – ответил демон и, подозвав одного из рабов, принялся что-то ему объяснять.
Старик поднялся из-за стола и, пройдясь по комнате, встал у окна. Ему вдруг стало ужасно страшно за тех людей, что собираются прийти в их культ, страшно за себя, за свою душу, которую он так бездумно обрёк на вечные муки, за тех церковников, которые, презрев все запреты, живут совсем не так, как должны.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
