— Когда? — спросил Миллиган. — В новостях не было ни слова.
— Это случилось около двух недель назад, перед тем как Гессе и Лайдоф вылетели сюда, — ответил Фарадей. — И никаких публичных заявлений сделано не было. Все прошло очень спокойно, очень мирно. Цивилизованно… почти. Внешне Совет как был, так и есть, просто теперь командует парадом совсем другая группировка.
— Это не из-за недавних возмущений на Марсе? — все еще недоверчиво спросила Макколлам. — В смысле, это могло бы… — Она замолчала, махнув рукой.
— Неужто они такие сверхчувствительные? — спросил Миллиган.
— Ты с ума сошел, — мрачно изрек Бич.
— Возмущения на Марсе могли послужить спусковым крючком, — ответил Фарадей. — Но складывается впечатление, будто это назревало уже давно.
— Я слышал сегодня утром, что против протестующих двинули морских пехотинцев, — сказал Миллиган. — Видать, политический курс изменился всерьез.
— Я тоже слышал об этом, — проворчал Бич. — Большинство комментаторов говорят, что уже начались аресты.
— Эв, у тебя ведь семья на Марсе, да? — спросила Макколлам.
Бич кивнул.
— Мать и два брата.
— Наверно, им приходится нелегко, — заметил Миллиган.
Бич пожал плечами подчеркнуто небрежно.
— Не труднее, чем любому в Солнечной системе. Всем урезают бюджет.
— Да, но на Земле, по крайней мере, не приходится вырабатывать воздух и воду, — напомнил ему Миллиган. — Во внешних поселениях стоит урезать фонды, и ситуация быстро становится критической.
— Если хотите знать мое мнение, все это безумие, — заявила Макколлам. — Места еще полным-полно, хоть на Земле, хоть где.
— Они просто зациклились на освоении новых территорий, — сказал Спренкл. — А чтобы не было недовольных, урезают все, кроме того, без чего не выживешь.
— Популярная психология в своем лучшем варианте. — Миллиган с вызовом посмотрел на Спренкла.
Однако психолог просто пожал плечами.
— Не собираюсь с тобой спорить.
— Значит, люди пришли к выводу, что единственный способ привлечь внимание Земли, это взбунтоваться, — пробормотала Макколлам.
— Что-то вроде этого, — согласился с ней Бич. — Вкалывают как черти, а бунт придерживают до тех пор, пока потребуется громко заявить о себе. Однако Совет Пятисот существует достаточно долго, чтобы научиться разрешать подобные кризисы и не дать вытянуть из себя дополнительных денег.
— По крайней мере, так было до тех пор, пока эта новая шайка не захватила власть, — сказал Миллиган. — Складывается впечатление, будто они не хотят никакого шума.
— Беда в том, что все эти аресты только усиливают недовольство, — заметил Спренкл.
— Почему у меня такое чувство, будто все это имеет непосредственное отношение к «Подкидышу»? — спросила Макколлам, глядя на Фарадея.
— Совершенно верно, — ответил он. — По-видимому, новые лидеры осознали, что оседлали тигра и что единственное долговременное решение проблемы состоит в том, чтобы бросить ему новый кусок мяса.
— В виде завоевания новых миров, — сказал Спренкл.
— Как вы уже говорили, они зациклились на освоении новых территорий, — кивнул ему Фарадей. — Отсюда они сделали простой вывод — проект «Подкидыш» движется слишком медленно. — Он оглядел крошечное помещение. — По-видимому, судью Лайдоф прислали сюда, чтобы ускорить процесс.
— И как, интересно, она собирается делать это? — с оттенком презрения спросил Бич. — Организует обследование каждой точки четырех квадрильонов кубических километров атмосферы?
— Мистеру Гессе неизвестен новый план, — ответил Фарадей. — Но вряд ли он включает в себя нечто столь прямолинейное и невообразимое. — Он на мгновение заколебался. — И судя по тому, что я слышал о судье Лайдоф, он также вряд ли включает в себя обращение с вежливой просьбой к лидерам джанска.
Остальные четверо обменялись взглядами.
— А как Рейми впишется в этот новый подход? — настороженно спросила Макколлам.
Фарадей хмуро посмотрел на нее, чувствуя, что за этим внешне невинным вопросом что-то кроется.
— Не знаю, — ответил он. — Почему вы спросили?
Последовал новый обмен взглядами.
— Вообще-то мы не хотели вам рассказывать, — сказал Бич. — Но после того как вы ушли, на Рейми и этих Советников, с которыми он сейчас водит компанию, напали вуука.
У Фарадея сжалось сердце.
— Что случилось? С ним все в порядке?
— О, прекрасно, — торопливо заверил его Бич. — Ему, правда, откусили кончик хвоста, но все уже зажило. Соль в том, что эта Лайдоф не позволила мне предупредить его об их приближении.
У Фарадея отвисла челюсть.
— Почему, черт побери?
Бич беспомощно вскинул руки.
— По ее словам, ей было любопытно посмотреть, как он выстоит против четырех хищников. Она никогда не видела собственными глазами, как джанска ухитряются…
— Постойте, — прервал его Фарадей; его эмоциональная реакция колебалась от ошеломленного недоверия к дикой ярости. — Там были четыре вуука?
— Четыре, это точно, четыре, — подтвердил Миллиган. — Все примерно размера Рейми.
— Четыре взрослых вуука, — повторил Фарадей, как бы проверяя, не ослышался ли он. В этот момент ошеломленное недоверие явно возобладало. — Он сумел удрать от четырех взрослых вуука?
— О, он сумел сделать нечто гораздо большее, — ответил Миллиган. — Он не просто удрал от них; он вывел двоих из строя, прямо на лету. После чего двое оставшихся отступили и скрылись.
— Первого он ударил под дых, — добавила Макколлам. — Можно сказать, вышиб из него дух. Мне всегда было интересно, насколько внимательно он слушал во время наших бесед на темы физиологии. Выходит, внимательно.
— А может, он, пока странствовал, усвоил несколько новых трюков, — сказал Бич.
— Если да, то мы это упустили, — заметила Макколлам.
— Как и остальные джанска, — сказал Миллиган. — Белтренини и ее товарищи аж рты пораскрывали, когда он объяснил им, что к чему. Он их ошеломил. Они чуть не на собственных плечах понесли его туда, где растет еда.
— В самом деле… — В голову Фарадея пришла внезапная мысль, он перевел взгляд на Спренкла. — Вы думаете?..
Спренкл пожал плечами.
— Пока рано говорить. Но выглядит многообещающе.
— Да…
Одна из самых главных проблем Рейми, по словам Спренкла, состояла в том, что за прошедшие пять лет он так и не сумел стать частью сообщества джанска. Не сумел до «облома» с Драсни и, уж конечно, не сумел после. Может, это и был тот социальный прорыв, которого они так давно ждали?
