Позади и чуть левее "панцерштурма" карабкаясь по грудам обломков и без остановки тявкая автоматической пушкой, ползла окрашенная в зимний камуфляж "двойка".
За стеной, в соседней квартире хлопнул выстрел ПТРа. Пуля, чиркнув по толстой скошенной лобовой броне самоходки, рикошетом ушла вверх. Машина стала сдавать назад, пытаясь скрыться за обгорелым остовом пятиэтажки, однако поймав бортом следующий выстрел, задымилась, и встала. На серой броне заплясали язычки пламени.
Увы, больше ни одного выстрела бронебойщики сделать так и не успели. Кусок стены, за которым они укрылись, был просто сметен огнем автоматической пушки, небольшой калибр которой компенсировался высокой скорострельностью.
Покончив с единственным противотанковым средством обороняющихся, "двойка" взревела двигателем и рванула вперед прямо через развалины, обходя неловко раскорячившийся посреди улицы "штуг". Остатки кирпичной кладки рухнули, поддавшись натиску крупповской стали и танк выскочил на середину улицы. Под прикрытием его брони и огня немецкие пехотинцы заметно оживились, и поднявшись, неторопливо потрусили следом.
Из окна первого этажа выбрался Мирохин, сжимая в руке связку гранат, сноровисто пополз к танку. Парня заметил немецкий пулеметчик. Андрей бессильно сжав кулаки наблюдал как фонтанчики пулеметной очереди ровной строчкой побежали навстречу ползущему бойцу, рваными пятнами перечеркнули серую шинель на спине, заставив тело болезненно вздрогнуть от ударов и безжизненно замереть.
Следом выскочил Гришин. Кубарем скатился по груде обломков, двумя какими-то сумасшедшими скачками добрался до неподвижного тела товарища, упал рядом, на секунду замешкался, выдирая гранаты из судорожно сжатой руки, скатился в ближайшую воронку и встав на колени широко размахнувшись, двумя руками швырнул связку под осторожно подползающий танк. Мощный взрыв подбросил многотонную машину. Вспыхнув, и зачадив густым черным дымом, она замерла, бессильно задрав к небу ствол орудия.
Между тем штурмующим дом гитлеровцам, несмотря на плотный огонь и большие потери, все-таки удалось ворваться на первый этаж и сцепиться с его защитниками в свирепой рукопашной. Следующие десять минут для Карасева слились в сплошной калейдоскоп грохота, криков, перекошенных яростью болью и страхом лиц. Он стрелял в упор, дрался прикладом и во всей этой страшной суете даже не успел уловить момент когда ситуация вдруг резко переменилась. Просто враги внезапно закончились. Прорвавшаяся внутрь здания группа была уничтожена полностью, а те, что были снаружи отошли, оставив на улице десятки свежих трупов. Как салют победителям мощно рванул боекомплект в горящей самоходке и над полем боя, вновь нависла напряженная тишина.
Воспользовавшись паузой, Андрей обошел позицию, подсчитывая потери и подбадривая выживших. Результаты обхода оказались неутешительными, атака танков и последовавшая за ней рукопашная сделали свое черное дело. От прежнего состава роты в строю оставалась едва ли половина. Погибли бронебойщики. Из пулеметов уцелели лишь трофейный МГ и Зыряновский "максим". Распорядившись об эвакуации раненых Карасев вернулся на свой КП.
- Захарчук, связь с комбатом есть?
- Есть товарищ младший лейтенант - боец покрутил ручку, зачем-то подул в трубку - Тобольск, я Калуга, как слышишь? Дай комбата. Товарищ лейтенант, комбат на проводе.
- Давай - ротный принял из рук связиста трубку.
На том конце провода раздался, усталый голос Журавлева: "чего у тебя младшой?"
- Одну атаку отбили тащ капитан. Уничтожены: танк и самоходка. Потери большие. Думаю, сейчас опять полезут.
- Ясно. Полезут - подтвердил командир батальона - наблюдатели докладывают, на твоем участке фрицы накапливаются для новой атаки. Ну, ты держись. Я связался с полком, они тебя огоньком поддержат. По переднему краю работать не будут, чтобы тебя не зацепить, а ближние тылы причешут.
И на том спасибо, Карасев положил трубку и повесив на шею бинокль отправился наблюдать за работой артиллеристов. Едва он успел пристроиться с биноклем у окна третьего этажа, как над головой завыли, зашипели летящие с левого берега Волги снаряды. Результатов обстрела с его позиции было практически не видно, обзор загораживали скелеты обгоревших зданий. Слышно было лишь, как грохочут, сотрясая землю недалекие разрывы. В одном месте очевидно в результате какого-то особенно удачного попадания вырос столб дыма, да пара "гостинцев" легла с очевидным недолетом. Один из них обрушил кусок стены стоящей напротив пятиэтажки. Второй, взорвался посреди улицы, разбрасывая камни, снег, и останки человеческих тел.
Насколько эффективен был артобстрел, Андрею с его "колокольни" судить было трудно, практически невозможно. Его результатов он просто не видел. Однако на некоторое время противник успокоился. Попыток атаковать немцы пока не предпринимали, но вот устроить ответную пакость, им оказалось вполне по силам. Минут через десять в сером, затянутом хмарью и дымом пожаров небе показались их пикировщики. Некоторое время Карасев все еще надеялся, что хищники прилетели не по их душу, но когда над вражескими позициями обозначая передний край стали взлетать сигнальные ракеты, понял, надежды его не оправдались. С жутким воем первая "штука" сорвалась в пикирование, из под брюха ее вывалилась черная капля бомбы. Тяжелый удар и рядом с подбитым немецким танком вырос огненный куст. Словно вихрем с горящей машины сорвало башню и и отшвырнуло ее в сторону. Дальше Андрей ждать не стал и бегом метнулся в укрытие, однако следующая же бомба легла уже значительно ближе. Здание словно покачнулось, и лестничный пролет второго этажа вдруг встал на дыбы как норовистый конь, словно неумелого наездника сбрасывая с себя пробегавшего по нему Андрея. Упал удачно лежащие под лестничным маршем грудой, еще не успевшие окончательно застыть покойники смягчили падение, но все равно спиной обо что-то приложился основательно. Он лежал корчась от боли, приходя в себя и не в силах подняться или хотя бы отползти в сторону, а все вокруг содрогалось, грохотало и рушилось. Наконец, когда все стихло, Карасев с трудом смог подняться на колени, опираясь на стену, встал на ноги. Потряс головой, словно это могло помочь от колокольного звона, сплошным гулом стоящего в ушах, с каждым ударом, болью отдающемся в черепной коробке. Некоторое время осматривался, что-то мучительно соображая, потом наклонившись не глядя, нащупал рукой брезентовый ремень автомата, зацепил оружие непослушными пальцами и побрел, еще не совсем понимая куда. Опорного пункта больше не существовало. И защищавшей его роты тоже не было. Нет, его бойцы никуда не делись, они все были здесь, так и оставшись под руинами окончательно разрушенного здания, там где их настигла смерть. Медленно пробираясь через обломки и кучи битого кирпича он уже отчаялся найти хоть кого-то живого когда взгляд его наткнулся на полузаваленный вход на КП.
Позади снова засвистели, загрохотали падающие мины. Зашевелились фашисты, готовящие новую атаку, но отражать ее было уже некому.
Андрей спустился в подвал. Там возле сидящего спиной к стене окровавленного, Зырянова, старательно обматывая его бинтами, суетился Захарчук. Подойдя к телефону, ротный поднял трубку, крутанул рычажок. Аппарат ответил гробовым молчанием.
