Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Что проку в коммунистических идеях? Делить справедливо, конечно, научились, но делить-то нечего. Чтобы в этом убедиться, достаточно зайти в магазин или на рынок. Алексей Николаевич все видел собственными глазами, не зря минимум пару раз в месяц посещал ближайший к дому продмаг. Да и в других городах, бывало, до полусмерти пугал своими привычками местных начальников. Двадцать мирных лет прошло, но великолепия, которым встречал «Елисеевский» до революции, не было и в помине. А цены! Отец Алексея Николаевича, токарь-отпиловщик завода «Лесснер», получал в горячие годы Великой войны[78]больше сотни рублей в месяц, а любимый маленьким Алешей шоколад «Жорж Борман» стоил три копейки.
Косыгин лучше других видел глубину пропасти, на краю которой балансировал СССР. Диктатура пролетариата породила чудо индустриализации тридцатых – пятидесятых годов, но стояло оно на ограблении крестьянства «ножницами цен». Как по ресурсам, зерну, мясу, так и по людям, которые подняли советскую промышленность на невиданную высоту и выстояли в войне. Теперь деревня иссякла, метания Никиты Сергеевича ее чуть не добили. Нужен был иной, новый источник роста.
Тяжелая промышленность более-менее двигалась, подгоняемая пинками Кириленко и безумным впрыском денежных ресурсов. С этим ничего нельзя поделать, без ракет и атомного оружия СССР уязвим. При этом производство ТНП катилось под откос, да так, что с цеховиками ЦК боялся бороться. Без их спекуляций и незаконного производства жизнь людей стала бы совсем тоскливой.
Еще недавно как основной вариант экономической реформы рассматривалось серьезное улучшение планирования путем внедрения ЭВМ по Глушкову. Да что говорить, в начале шестидесятых он сам загорелся этой идеей, казавшейся особенно реальной в свете разработки ЦСУ СССР отчетного межотраслевого баланса по восьмидесяти трем отраслям в пятьдесят девятом. Казалось, вот оно, еще немного, и по-научному полный и сбалансированный план вытянет индустрию из трясины мелочных ошибок.
Но реальные предложения апологетов кибернетики не обрадовали, скорее напугали. Чутьем старого хозяйственника Косыгин понимал, что ничем, кроме грандиозного провала, проект ОГАС закончиться не может. Рассказ пришельца из будущего только подтвердил обоснованность этих догадок.
Еще недавно спасением казался компромиссный путь хозрасчетных отношений, в основном уже разработанный и готовый к утверждению на сентябрьском Пленуме ЦК. Но выяснилось, что все это – дорога благих намерений, ведущая в ад. Еще и волнения в Чехословакии накатывают, похоже, еще хуже венгерских. И почему там отличился проживший полжизни в СССР Дубчек – не понятно. Попаданец говорил, что существование СЭВ разделилось после этого на четкие периоды «до» и «после». И ведь полностью прав, паразит, пути назад после танков на улицах Праги не будет.
Что остается? Еще при Маленкове[79]были (а как же без них!) робкие предложения разделить секторы, отдать артельщикам-кооператорам все обувные мастерские, шашлычные и прочие мелкие услуги. Потом, постепенно, перевести в частный сектор производство несущественных товаров, кустарные промыслы и все подобное. А для тяжелой индустрии сохранить прежний сталинский план. Тогда эту инициативу Хрущев отодвинул в сторону, даже не рассматривая. Может быть, зря? Но не так все просто в экономике…
Еще десять лет назад интуиция Косыгина громко кричала: сползание не остановится, частный сектор, как водоворот, будет затягивать в себя отрасль за отраслью. Потому что так проще. Вот только кончится это для тяжелой промышленности серьезным развалом. Хотя где-то на дне сознания Алексея Николаевича, встретившего революцию смышленым подростком, билась мысль: если крушение неизбежно, то лучше уж скорее…
Но как? Вводить очередной НЭП на пятидесятом году советской власти? Только предложишь подобное на Президиуме, и гарантировано, что через полчаса лишишься головы. Упертые сталинисты разорвут в клочки, разнесут в пыль любые доводы своей любимой непобедимой теорией. Кстати, один из них сейчас сидит слева! Что характерно, за день про учение Маркса ни разу не вспомнил. Так зачем откладывать?
– А ты, Саша, сильно изменился за последнее время, – задумчиво начал Косыгин, повернув голову к собеседнику.
– Неужели так заметно? – обрадовавшись концу затянувшейся паузы, спросил Шелепин и невесело пошутил: – Иногда кажется, что гостя из будущего было бы лучше сразу ликвидировать.
– М-да, такую реформу загубил, безумец, косыгинскую. Пошел в никуда труд трех лет.
– Сам бы рад многого не слышать, но пренебрегать этими сведениями преступно.
– Кто еще в курсе сего… – Алексей Николаевич покрутил кистью руки в воздухе, подыскивая нужное слово, – дорожного происшествия?
– Полностью только Володя Семичастный.
– Даже так? – Косыгин удивленно понял брови. Ну, вы прямо… И как долго собираетесь скрывать это от товарищей?
– Нужна определенность в… позиции ЦК по данному вопросу… Ситуация очень необычная.
– Что же, может быть, это разумно.
Опять повисла пауза. Косыгин отдал инициативу в разговоре собеседнику и теперь, откинувшись на спинку дивана, боковым зрением наблюдал, как тот будет выкручиваться. Вспомнилось: когда-то из-за «Ленинградского дела» оказался в опале у Сталина и каждодневно ожидал ареста. Тогда пронесло, но вот Кузнецова, мужа двоюродной сестры Клавы, первого секретаря Ленинградского обкома, расстреляли в пятидесятом. Его супруга пошла по этапу. И он, член Политбюро ЦК ВКП(б), ничем не смог помочь.
– Пока понятно лишь одно. Допустить загнивания партии нельзя! – пафосно начал Шелепин. Но, глянув во внимательные глаза Косыгина, резко сбавил: – Еще не поздно.
– Задача у вас непростая… Леню вы в покое теперь не оставите, – со скептическим выражением лица молвил Алексей Николаевич и продолжил, подчеркнув интонацией первое слово: – Любыми средствами?
– Мы не преступники! – возмутился Шелепин. – Алексей, как ты мог подумать такое?
– Извини, Саша! – ровным голосом ответил Косыгин. – Ничего такого даже не думал.
– Надеюсь, в нашей партии найдется достаточно настоящих коммунистов для разумного решения вопроса.
– Устроите большой тарарам в ЦК или сразу на съезде? – Премьер чуть наклонил голову. – Выставите Петра и предметы из будущего как доказательство?
– Безусловно, если не найдется иного выхода! Но сначала постараемся решить задачу коллегиально, по-ленински…
– Значит, – подвел итог Косыгин, – будете интриговать.
– Уже и так видно, что при Брежневе любая экономическая реформа топится в замечаниях и поправках, а данные Петра это только подтверждают! – Шелепин тоже умел быть резким. – Партия разложится и закончит повальным предательством и перерожденчеством.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
