Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
– Мне представляется, что кто-то опьянел, – пробормотало лиловое кустообразное существо в свою рюмку.
Форд, зашатавшись, грузно опустился на стул напротив Хотблэка Дезиато.
– Что это за вещь такая, ну, ты ее все играешь? – сказал он, неосмотрительно пытаясь опереться на бутылку, которая не замедлила опрокинуться – к счастью, в стоявший тут же бокал.
В честь этого удачного совпадения Форд осушил данный сосуд.
– Эта роскошная штука, – продолжал он, – ну, как там она звучит? Гры-ымм! Гры-ымм! Гхерммее-еррр! И еще чего-то, а в финале этот самый корабль врезается в солнце, и все взаправду, без фанеры!
В качестве наглядной иллюстрации Форд жахнул своим кулаком по собственной же ладони. Еще одна бутылка покатилась по столу.
– Корабль! Солнце! Бэмс – и нету! – кричал он. – Долой лазеры и прочую фигню, у вас, ребята, все настоящее – и солнечные вспышки, и солнечные ожоги. Ну а песни-то – настоящая бредятина.
Форд проводил взглядом ручеек жидкости, что с чавканьем выползал из бутылки на скатерть. «Непорядок», – подумалось ему.
– Эй, а не выпить ли нам? – воскликнул он.
В его размокшем рассудке вдруг всплыла мысль, что свидание с другом пошло как-то не так, чего-то не хватает… и это что-то как-то связано с тем фактом, что обрюзгший человек в платиновом костюме и шляпе из посеребренного фетра до сих пор не проронил ни «Привет, Форд», ни «Сколько лет, сколько зим!»… Строго говоря, он вообще еще ни слова не сказал. И даже не пошевелился.
– Хотблэк? – вымолвил Форд.
На плечо Форда опустилась огромная, мясистая рука. И пихнула его.
Неуклюже соскользнув со стула, Форд задрал голову, высматривая владельца беспардонной руки. Это оказалось несложно – сей муж был семифутового роста, да и сложением отличался недюжинным. Закрадывалось подозрение, что его смастерили на фабрике, где делают кожаные диваны – весь он был блестящий, увесистый и туго набитый чем-то – вероятно, мускулами.
Костюм, в который было затиснуто тело доблестного мужа, казался сшитым специально для него – чисто ради демонстрации, что подобное тело в костюм не больно-то затиснешь. Лицо мужа цветом напоминало яблоко, а фактурой – апельсин, но на этом сходство с нежными фруктами заканчивалось.
– Малыш… – произнес одышливый голос, выбравшийся из глотки великана, точно из горящего порохового погреба.
– Э-э, да-да? – светским тоном проговорил Форд. Приняв вертикальное положение, он был очень огорчен, что все равно кажется карликом относительно фигуры великана.
– Проваливай, – заявил тот.
– Да? – переспросил Форд, сам дивясь собственному безрассудству. – А вы кто?
Великан призадумался. Он нечасто слышал подобные вопросы. И все же нашел ответ.
– Я человек, который тебе говорит, чтоб проваливал, – сообщил он, – а не то я тебя сейчас сам провалю.
– Выслушайте меня, – сказал Форд нервно (досадуя, что его голова все кружится вместо того, чтобы поработать мозгами). – Послушайте, – продолжал он, – я принадлежу к числу самых старых друзей Хотблэка, а…
Он покосился на Хотблэка Дезиато, который даже ухом не вел.
– …а… – повторил Форд, соображая, что бы такое после этого «а» ввернуть.
Великан придумал собственный вариант продолжения фразы.
– А я – телохранитель господина Дезиато, – заявил он, – и я отвечаю за его тело, а за ваше не отвечаю, поэтому заберите ваше тело, пока его не повредили.
– Подождите минутку, – взмолился Форд.
– Никаких минуток! – загремел телохранитель. – Никаких поджиданий! Господин Дезиато ни с кем не разговаривает!
– Ну, может быть, вы ему позволите самому высказаться по этому поводу…
– Он ни с кем не разговаривает!
Форд умоляюще взглянул на Хотблэка и скрепя сердце признал, что факты гласят в пользу телохранителя. Его приятель по-прежнему не думал даже шевелиться, не говоря уже о выражении малейшей заботы о Форде.
– Почему же? – вопросил Форд. – Что с ним такое? Телохранитель объяснил.
Глава 17
В «Путеводителе по Галактике» сообщается, что «Зона бедствия», радиоактивная рок-группа из Гаграктраккской Зоны Духа, считается, по общепринятому мнению, не просто самой громкой рок-группой в Галактике, но вообще самым громким источником шумов во Вселенной. Фанаты считают, что идеальное место для наиболее гармоничного восприятия саунда группы – огромные концертные бункера в недрах земли, расположенные примерно в тридцати семи милях от сцены. Сами музыканты управляют своими инструментами по радио с борта надежно звукоизолированного звездолета, находящегося аж на орбите – зачастую даже на орбите какой-нибудь совсем посторонней планеты, вдали от той, где происходит сам концерт.
Их песни в массе своей просты для восприятия. Обычно в них рассказывается старая как мир история о встрече существа-юноши с существом-девушкой при серебряной луне, которая немедленно взрывается по неизвестной причине.
На многих планетах выступления «Зоны бедствия» давно уже запрещены. В меньшинстве случаев – по эстетическим соображениям, а в большинстве – потому что стиль общения группы с залом противоречит местным договорам о стратегическом вооружении.
Однако этот факт не мешает группе наращивать свое состояние путем расширения горизонтов чистой гиперматематики. Ее главный бухгалтер-исследователь недавно удостоился звания профессора неоматематики в Мегагаллонском университете за создание «Общей и частной теории налоговых выплат „Зоны бедствия“», которой он доказал, что ткань целого пространственно-временного континуума поддается не только искривлению, но и надуванию.
К столику, где сидели в ожидании развлечений Зафод, Триллиан и Артур, приковылял Форд.
– Ради всего святого, еды, – пробормотал он.
– Привет, Форд. Поговорил ты с этим мастером шума? – поинтересовался Зафод.
Форд уклончиво помотал головой:
– С Хотблэком? Поговорил, в некотором роде…
– И что он сказал?
– Ничего особенного. Он… ну понимаешь… Он на год скончался. Из-за налогов. Мне надо сесть.
С этими словами Форд сел. Подошел официант:
– Что вы предпочитаете – посмотреть меню или познакомиться с Главным Блюдом Дня?
– Чего-о? – вскричал Форд.
– В смысле? – вскричал Артур.
– Как? – вскричала Триллиан.
– Это круто, – заметил Зафод. – Давайте хором скажем: «Как мы рады вам, госпожа Говядина!»
* * *
В маленькой каморке в одном из щупальцев ресторана тощий долговязый мужчина отогнул занавеску, и в лицо ему заглянуло забвение. Лицо это не было красивым. Глаза запали, щеки ввалились, тонкие губы чересчур крупного рта, раздвигаясь, открывали взору длинные, так сказать, лошадиные зубы.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
