Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Но в любом случае – он не был Обозревателем, он был для меня, как и Поляницын, Переводчиком. Ошибки нет – Переводчиком с большой буквы. Человеком, который посвятил свою жизнь очень незаметному и очень нужному делу – помогать людям понять друг друга, договориться, научиться хотя бы слышать друг друга, не хватаясь за оружие. Пусть не обижаются на меня журналисты. Они тоже являются Переводчиками, которые доносят до людей суть событий, помогают им разобраться в происходящем, то есть являются переводчиками языка событий на язык людей. Некоторые из них называют себя репортерами – это те, кто привержен принципу изложения событий – translators, а некоторые считают необходимым толковать, интерпретировать события. Это – interpreters. И те и другие для меня – Переводчики. Отсюда и название этой книги.
Ну а что касается другой породы людей, то они только прикрываются личиной Обозревателей – ведь обозрение складывающейся ситуации их никогда не удовлетворяло. Они активно вмешиваются в нее, они всегда стремятся влиять на нее, чтобы она развивалась в нужном для них направлении. Если нужные им события не происходят, то они создают ситуацию, необходимую для их появления. В последнее время появился очень четкий и емкий термин – агенты влияния. Очень влиятельные люди. Но ведь все‑таки агенты… Чьи‑то агенты. Чьи?
Всей моей жизни не хватило бы на то, чтобы установить точно эту личность, вернее – личности. Да я и не ставил перед собой такой задачи – она для меня невыполнима. Судьба свела меня всего несколько раз на короткие промежутки времени с одним из их агентов. Но криминалисты утверждают, что есть один безошибочный принцип. Надо рассудить, кому выгодно происшедшее? А выгодно только тем, кто производит и торгует двумя вещами – нефтью и оружием. Наполеон был прав, когда говорил, что война соткана из золота и ненависти. Но он был прав только для своего времени. Теперь она соткана из нефти и вооружения. Нефть – это несомненное благо для цивилизации. Оружие – не менее необходимый элемент развития цивилизации и инструмент защиты ее завоеваний. Но вместе – это политическая и экономическая гремучая смесь, война. И того, и другого много на Ближнем Востоке и на Кавказе… И там и тут войны не затихают. Многие статьи и книги о причинах войн, к сожалению, кончаются так же, как и эта. Общими рассуждениями о некоей партии войны, о каких‑то таинственных кругах, кому война не только выгодна, но и необходима – она залог их пребывания у власти. Но ведь есть же и конкретные имена. И их называют! Правда, иногда ценою жизни. Где‑то в недрах военных учреждений родилась блестящая по своей простоте и эффективности схема продажи оружия бандитам и террористам. Были созданы несколько фирм по утилизации «устаревшего военного оборудования». Им (абсолютно безвозмездно, конечно!) генералы выдали лицензию по переработке старых военных автомобилей и другого военного имущества в нужные стране сталь, алюминий, латунь, свинец. Потом, каким‑то не установленным и таинственным способом, в той же лицензии оказались слова «… и стрелкового вооружения, патронов, мин и снарядов». Эти фирмы, в свою очередь, открыли обычные пункты по приему черных и цветных металлов. Получили сотни тысяч патронов, десятки тысяч мин, снарядов, противотанковых гранат и многие тысячи гранатометов, автоматов и пистолетов на переработку. Потом списали их по акту как утилизованные, отчитались медью, свинцом, алюминием и железом, собранными на пунктах вторсырья. По всей стране воруют медные и алюминиевые провода, выкапывают свинцовый кабель, пытаются даже свинчивать латунные краны газораспределительных систем, тащат что ни попадя… Потом эти пункты расформировываются, а компании, уплатив все положенные налоги с положенных им сумм за «утилизацию» опасного «устаревшего» вооружения, тоже вполне легально ликвидируются. Вот откуда у террористов и бандитов, ваххабитов и талибов столько гранат, взрывчатки, автоматов Калашникова, устаревших, но новеньких пистолетов «ТТ» и боеприпасов к ним – просто уму непостижимо! А теперь вопрос: маньяк Чикатило убил несколько женщин – так вся страна следила за процессом, конец его всем известен; а кто слышал о процессах над этими генералами? Ведь их имена были названы! По общероссийскому телеканалу… Но военно-промышленный комплекс, олигархи и мафия не позволят таких процессов, потому что нельзя бездействовать рынку нефти и оружия, приносящему баснословные прибыли и открывающему дорогу новым перспективам быстрого обогащения – ведь с войной и за ней всегда идут ее производные – голод, наркомания, бандитизм, терроризм. Потому что это – не только возможность быстрого обогащения тех, кто стоит у распределения потоков всевозможных средств. В обстановке военной истерии возникает очень важная возможность манипуляции общественным сознанием, создания образов врага и союзника, своих и чужих, победителя и побежденного. Возможность оправдания своего непомерного богатства и обнищания других людей происками внешних и внутренних врагов, возможность назначения на ключевые посты своих людей, оправдываясь высшими интересами государства… А это и есть власть.
Вместо эпилога Ассоциации
Сегодня вторник, по‑немецки произносится «динстаг», а переводится якобы «служебный день». Нелогично: так можно было бы назвать любой рабочий день от понедельника до субботы; мне кажется, это совпадение, на самом деле – Óдинстаг, день Одина, бога викингов, а у древних германцев Один назывался Вотан, это грозный бог, громовержец; две молнии Вотана – изломанные буквы SS – на воротниках эсэсовцев и с кокардой в виде черепа – символ ведомства Мюллера… (Да простят мне переводчики с немецкого!)
Хорошо его сыграл Броневой в фильме «Семнадцать мгновений весны», отец ругался: «Так хорошо сыграл, что вся страна теперь горячо любит этого прохвоста». Отец, во время войны – комиссар партизанского отряда, так и не смог привыкнуть к тому, что немцы – уже не фашисты, и во время поездки в Германию, несмотря на инструктажи в горкоме партии, не раз пытался рассказать немцам, как они, партизаны, «били фрицев»… Он часто говорил, что Кудаевы помирают по понедельникам, а сам умер во вторник. Наверное, потому, что не верил в бога и не верил приметам…
Приметы… Можно верить, можно не верить. Тем, кто верит, всегда легче – есть уверенность, что раз сегодня с утра ничто не предвещало плохого – день должен удаться. Нильс Бор всю жизнь говорил, что в приметы не верит, но, когда пригласил друзей обмыть свой новый загородный дом, те с удивлением увидели над дверью прибитую подкову. «Ты же не веришь в приметы!» – «А вдруг эта штука работает вне зависимости от того, верю я в нее или нет?»… Это – остроумие ученого, за которым он попытался скрыть истину – верить (и в приметы, и по‑настоящему) начинаешь тогда, когда у тебя появляется то, что можно потерять, и ты осознаешь вдруг, что и дом может сгореть, и дитя твое может (не приведи господи!) заболеть, да и ты сам не вечен. Как говорил Булгаков, скверно не то, что человек смертен, а то, что он внезапно смертен. Жизнь – это езда ночью без фар и на приличной скорости. Бог знает, что будет через несколько секунд. Тем, кто верит, по большому счету легче жить и легче умирать. Летчики не любят фотографироваться перед полетом, арабы никогда не скажут: «Увидимся завтра!», не прибавив тут же: «Иншаалла!» («Если бог даст!») И на войне неверующих не бывает…
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
