Книга Эликсир вечности - Ольга Ветрова

Что же делать? Напроситься на очную ставку к Ларионову и выбить из него признание под пытками? Где дочь Корского? Что вы с ней сделали?.. Я решила пойти к Лене домой. Вдруг туда будут звонить и требовать выкуп – тот самый перстень? Правда, и у меня его уже не было. Я торжественно передала его следствию в качестве вещдока.

Предполагая, что мне никто не откроет или же это сделает соседка, сидевшая с ребенком Лены, я все-таки позвонила в дверь квартиры. И подскочила на месте, когда мне открыла Лена собственной персоной.

Не может быть! Где же капельница?! Где послеоперационный период? Неужели ее так быстро выписали? Или выгнали долечиваться домой? Некоторые больницы теперь напоминают магазины советских времен: лекарств нет, шприцы в дефиците, за капельницы нужно доплачивать отдельно. А вот современные магазины, напротив, превратились в больницы, где раньше было все: таблетки, процедуры, вполне квалифицированный персонал. Теперь же на всем экономят и стараются побыстрее выписать больного. Да и пациенты предпочитают домашнюю обстановку обшарпанным палатам и очередям в туалет.

Елена Корская должна была лежать вся забинтованная и ждать, когда к ней придет медсестра делать уколы. Но она не лежала, не стонала, не болела. Она стояла вполне самостоятельно в коридоре, и на ее круглом лице сияла улыбка.

– Ой, да я и сама не верю! – засмеялась она. – Да, я уже дома. Завтра уже на работу выхожу.

– Господи, на вас опробовали какой-то чудодейственный препарат? – недоумевала я. – Тот, что дают Ленину в мавзолее, чтобы он хорошо выглядел?

– Да нет же! Вы проходите. Давайте выпьем чаю, и я вам все расскажу.

Мы сидели в кухне. Хозяйка разлила по чашкам кипяток, достала конфеты. Когда она отвернулась за заваркой, маленькая Марианна стащила штук пять. Я не стала закладывать ребенка, просто понадеялась, что у нее нет диатеза.

– Ранения мои оказались не такими уж серьезными, – обрадовала меня дочь Корского. – Один раз этот стрелок вообще не попал. Второй выстрел оцарапал мне руку. Ну а третий пришелся в грудь. Пробил бы легкое и неизвестно, что еще. Но моя дочка имеет дурацкую привычку засовывать мне в одежду всякую всячину. То камни с улицы принесет и мне в сумку положит. Я хожу, мучаюсь, гадаю – что же там столько весит, кошелек-то вроде пустой? Однажды она затолкала мне в карман пальто сосиску. И я это обнаружила, лишь когда срок ее годности истек дважды.

– Ну, муся, это же дарки! – возмутилась девочка, уловив в голосе матери недовольство.

Она делает маме подарки, а ее не хвалят!

– Да, котенок, ты молодец! – Лена наклонилась и поцеловала дочку. – Так вот, в этот раз она засунула мне в верхнюю часть нижнего белья пятирублевую монету.

– Это тебе на жувачу! – пояснила девочка.

– Я чувствовала – что-то мешает, утром еще вытащить хотела, да как-то закрутилась, забыла. Да и мои объемы этот дискомфорт как-то сгладили, – она похлопала себя по пухлым бокам. – Короче, пуля попала ровнешенько в эту монету! Ударила больно, но внутрь не вошла. Монета мне в грудь впилась, все расцарапала, от этого и кровь потекла. А я вида крови переносить не могу. Да еще и эта боль от удара… Короче, хлопнулась я без чувств, хотя все внутренние органы были в порядке. В больнице, как только рану промыли и перевязали, почти сразу же и отпустили меня домой. Так что мой ребенок мне жизнь спас.

– Какое счастье! – я впервые за все эти дни вздохнула с облегчением. – Как хорошо, что с вами все в порядке. А то я себе простить не могла!

– Да при чем тут вы? – всплеснула руками Лена. – Мне следователь сообщил, что родственник Корского подослал ко мне убийцу. Причем киллер служил в милиции. Но на дело явился под кайфом, представляете?

– Поэтому он и мазал все время? Ничего себе!

Ха, вот куда ведет пагубная привычка подбрасывать наркотики! Видимо, подручный генерала, имея доступ к героину, сам подсел на него. Никогда не думала, что и от наркомании бывает польза, кроме вреда!

Я вышла на улицу и вдохнула полной грудью. На этот раз после визита в этот дом мое настроение резко улучшилось. Вечерело. В воздухе чувствовался легкий морозец. Вот-вот придет зима. Что ж, у природы нет плохой погоды. И жить прекрасна в любой сезон. В отличие от смерти!

Позвонила Ритка. Сказала, что мечтает посидеть со мной на кухне и узнать подробности моего расследования, но завтра вечером она вынуждена работать. Она должна полночи караулить в аэропорту какую-то шишку, чтобы взять у той эксклюзивное интервью.

– Ты с моими не посидишь? – попросила подруга.

– С радостью переночую у тебя, – заверила я.

И только на следующее утро до меня дошло, что я никак не смогу выполнить свое обещание. Мы с Юрой идем на прием в Итальянское посольство. И это не просто светский раут, но и работа. Так что увильнуть мне не удастся.

Черт, черт, черт! Не люблю подводить друзей. Раз Ритка обратилась с просьбой именно ко мне, значит, у ее родителей опять подскочило давление и они не могут посидеть с внуками. К тому же, они начнут брюзжать, что работа у нее не та, дома она бывает редко, зарабатывает не слишком много. Припомнят, что зря она решилась рожать двоих одна. Они любят дочь и обожают внуков. Но что же это за пенсионеры, если они не ворчат?

Не зная, как поступить, я отправилась на уроки в интернат. Таблица Менделеева стояла в коридоре, руки в боки, и отчитывала Толика Баранова. Выглядел тот не очень: в растрепанной одежде и с разбитой губой.

– Вот, полюбуйтесь, – обличающим тоном произнесла литераторша. – Ребенок подрался. Из-за вас!

Господи, а я-то здесь при чем? Толиком Барановым я генералу Ларионову не называлась.