— У тебя настроение не очень, да? — поинтересовалась Акеми.
Она подошла к нему и встала рядом. Такино вспомнил, что он забыл купить цветы. Квартира Акеми находилась всего лишь в двух минутах ходьбы от станции Синсен, что по линии Ионокасира, но он вышел в Сибуя, и там тоже есть цветочные магазины. Не то что бы Такино думал об Акеми и потому решил купить ей цветы. Эта идея просто пришла ему в голову без всякой причины, когда он выходил из офиса. Может быть, дело в дожде.
Он потушил сигарету и дал пепельницу Акеми.
Затем Такино снял мокрую одежду. Принимая душ, он чувствовал, как тепло медленно разливается по его телу. Он взял один из кусков ароматизированного мыла Акеми и превратил его в пену. Мыльные пузыри плыли по ванной комнате и оседали на кафельной плитке.
— У тебя одежда насквозь мокрая. Ты правда шёл под дождём, да? — спросила Акеми, просунув голову в дверь ванной.
Такино не очень-то понравилась мысль о том, что кто-то шарится в его белье.
— Не трогай ничего, — сказал он.
— Но у тебя здесь есть чистая одежда.
— Забудь об этом. Всё на мне высохнет.
Он вылил ведро горячей воды себе на голову и услышал, как взвизгнула Акеми. Наверное, на неё попали брызги.
Такино почувствовал прилив тепла и повторил процедуру, только на этот раз с холодной водой. Его тело напряглось, и он непроизвольно застонал. Затем Такино закрыл кран. Внутри он ещё ощущал жар, а сверху тело покрылось гусиной кожей.
— Ты собираешься сегодня пойти вместе со мной на работу? — спросила Акеми, когда он пытался натянуть на себя влажные трусы.
— Не ходи сегодня. На самом деле уже поздно идти.
— Но я только начала там работать.
— Я поговорю с Такаяси, и будь уверена — он позаботится о специальном режиме работы для тебя.
— Я беспокоюсь не о нём и не о его менеджере. Меня волнуют другие девушки. Они начнут на меня жаловаться.
— Да пусть говорят, что хотят.
Он взял из холодильника пиво. Акеми принесла ему открывашку для бутылок и стакан.
Такино подтащил к окну стул, сел и отхлебнул пива. Казалось, дождь стал ещё сильнее.
— Скажи мне, а что именно я для тебя значу? — спросила Акеми.
«Ну вот, начинается, — подумал он. — Стоит провести с женщиной некоторое время, и рано или поздно эта тема всплывёт».
— Ты разозлился бы, если бы я тебе изменила? — продолжила она.
— Это твоё дело. Ты мне не жена.
Акеми красила ногти в тот же цвет, что и её одежда. После каждого мазка кисточкой она останавливалась и легонько дула на пальцы.
— Принеси-ка мне ещё бутылочку пива, — сказал Такино.
— Принеси сам, — ответила Акеми, маша руками с только что накрашенными ногтями.
Такино как раз надевал брюки, когда позвонили в дверь.
Акеми накинула на плечи банный халат и пошла открывать. Дождь начал затихать. Такино открыл штору и встал у окна с сигаретой во рту. Ещё не стемнело. Наверное, сейчас часов пять или около того.
Вдруг в комнату ворвались двое мужчин. Раньше Такино их никогда не видел. Он приготовился к драке.
— Даже не думай, парень. Нас здесь трое, — произнёс один из них.
Вошёл ещё один человек. Все они были примерно одного и того же возраста: лет двадцать девять — тридцать. Один из них носил тёмно-синий костюм с галстуком в красную полоску, двое других — неряшливые пиджаки кричаще-ярких цветов.
— Это что, налёт? — спросил Такино.
— Эй, ты, не зарывайся, — отозвался человек в костюме. — Мы здесь по делу.
— Ну, я и спрашиваю: ограблениями занимаетесь?
— Не, не наш стиль. Просто ты сунул нос не в своё дело.
Такино затушил сигарету. Тяжёлая стеклянная пепельница неожиданно навела его на мысль. Но если он не сможет бросить её точно в цель, то смысла в этой вещице не будет.
Акеми вернулась в комнату, и за ней следом шёл ещё один мужчина. Короткая стрижка, волосы с проседью, глубокие морщины на лице, правая рука перевязана. Старый сутенёр Акеми.
— Это я им сказала, — начала она. Губы женщины дрожали. — Ты меня недооценил. Думал, я всегда буду для тебя лишь куклой.
— Что я сделал не так?
— Я влюбилась в тебя, — ответила она. — Совсем немножко. Но это ты заставил меня в тебя влюбиться.
— И что тут не так?
— Но ты не отвечал мне взаимностью. Обращался со мной, как с куклой.
— Вот как оно всегда бывает.
— Что?
— Женщины. Пустая трата времени.
У неё снова задрожали губы. Казалось, она пытается что-то сказать, но слова застревают у неё в горле. Такино потянулся за своей рубашкой, но человек в костюме опередил его.
— Даже после того, что ты сделал с моим отцом, я верой и правдой служила тебе, — произнесла Акеми.
— Что?
— Это мой отец. — Старик придвинулся поближе к Акеми, буравя взглядом Такино. — Говорю тебе, есть такие узы, которые не разорвать.
— Отец — сутенёр собственной дочери? Скажи мне, Акеми, ты всё это заранее спланировала?
— Я же сказала, что полюбила тебя. И если бы ты меня тоже любил, я ради тебя обо всём забыла бы, даже о своём отце.
— Не-а, — поправил её отец, — связь между родителями и детьми крепче, чем всё остальное. — Он рассмеялся, и глубокие морщины прорезали его лицо.
Такино присел на кровать.
— Ладно, хватит болтать, — человек в костюме повернулся к Акеми.
Двое других ухватились за её халат и сдёрнули его с плеч женщины. Она не успела и слова сказать, как оказалась абсолютно голой.
— Какого чёрта вы делаете? — завизжала Акеми.
— Как ты и говорил, она просто жемчужина, — произнёс мужчина в костюме. — С такими данными она твои долги за год окупит.
Акеми сползла вниз, прикрывая руками грудь. Затем, подняв голову, посмотрела на отца:
— Папа, о чём он говорит?
— Твой старичок, — ответил «костюм», грубо хватая Акеми за волосы, — должен нам денег. Обычно он вносит себя в полис страхования жизни, а мы являемся получателями страховки в случае, если с ним что-то случится. Я не знаю, о чём ты думала, когда сегодня обратилась к нему, но мы собираемся забрать твоё тело в качестве страховки. Старик сказал нам, что мы можем это сделать.
Акеми повернулась к отцу и спросила:
— Папа, это правда?
— Если ты поработаешь в одном из борделей, то мы со всеми за год расплатимся.
— Нет.
— Либо ты это сделаешь, либо я умру. Они заставили меня оформить страховку на случай смерти, меня убьют.
