Погостили, пора и честь знать. Загрузил сухпай, взял воды, в свою любимую фляжку перелил нечто, подобное коньяку «три звёздочки азербайджанский». Мерзотнее, скажу я вам, коньяка в природе не существует, а тут начальник точки — капитанская, стопудова, должность. Так что обойдусь покамест без разносолов. Пока не распотрошу фельдмаршальские апартаменты. В путь.
На той же тележке я проскочил мухой через всякие подозрительные проплешины, и подкатил к нашему шесту с тряпкой. Кажется, всё нормально.
Но, увы. Если вы считаете, что дела идут хорошо, значит, вы чего-то не заметили[29]. Подёргал верёвку — что-то она какая-то не такая, лёгкая слишком. Потащил её наверх и обнаружил разлохмаченный конец, примерно где-то посредине. Перетёрлась? Вряд ли. Каждую верёвку проверяли перед подъёмом, все были целые, без дефектов. Потёр пальцами конец, понюхал. Кислота, однозначно. Кто-то полил кислотой верёвку, поймаю, убью. Есть, конечно же, некоторая вероятность, что из скалы выполз каменный змей и плюнул ядовитой слюной, но экзотической фауны я в степях не видел. Может она и есть, но про такие вещи никто даже и не говорил никогда. Хотя, что с людей Степи взять? Они-то по горам не лазают. Но пока суть не в этом. Я отрезал дефектный конец и спрятал в пластиковый пакет. Верёвка расползалась у меня в руках. Тщательно вымыл руки. Надо бы содой промыть, но откуда у меня сода.
Благодаря в глубине души тот добротный генетический материал, от которого у меня образовался нордической стойкости характер, я задумался: «А есть ли на складе нормальные верёвки?» Я-то их не видел. Надо возвращаться и пошарить по сусекам, может завалились куда за полки. Конечно же, можно было бы спуститься вниз на антигравитационной платформе, но она, в отличие от багги, управляться не желала. Ни в какую. Сама по себе. Скотина.
Однако ничего особенного предпринимать не пришлось. В недрах багги, на котором я приехал, оказалась лебёдка с тросом. Я прицепил к крюку рюкзак, включил медленную подачу и при всём этом успел на последнюю электричку. То есть, практически с комфортом доехал до дна.
Внизу отцепил рюкзак, выкинул рукавицы, которые превратились в тряпку. Немедля начал следственные действия, несмотря на подступающую темноту. Обнаружил под скалой пятна крови, значит, кто-то из моих пацанов крепко разбился. Как оказалось, разбились двое, ибо неподалёку от бывшего лагеря я нашёл две кучи камней и на вершине каждой — по кресту из тонких берёзовых стволов. Это уже совсем плохо. И ведь, как назло, с собой мы не взяли Ичила, подлец пропал куда-то буквально перед самым нашим выходом. А без врача в горы ходить — последнее дело, ведь я знал это, и тем не менее попёрся.
Дальше есть себя поедом и культивировать в себе чувство вины я не стал. Понятно, что случилось, то случилось, и рвать волосы на себе уже поздно. Развел костёр и начал готовиться к ночлегу. Тут же возникла мысль, что переночевать можно было бы и в комфорте, на мягкой постели начальника базы. Заодно пришла мысль: «а на хрена мне база ПВО?» Кошмар какой-то. Это всё стереотипы поведения. Если что-то у меня есть, то оно должно быть исправно. Кажется, пора избавляться от вредных привычек.
И, главное, вдохновлённый таким количеством мародёрки, я совсем забыл, зачем я вообще лез в горку. И теперь уже ничего не поделаешь, надо возвращаться к тыгыновым аласам, проводить следствие — кто же нас так подставил, и кто облил верёвки кислотой.
С утра я бодрым галопом мчался назад, в лагерь гринго. Галоп — это понятное дело, смех один, но кое-как на третьи сутки добрался. По дороге некогда было любоваться пейзажами, но скажу вам, красоты здесь необыкновенные. Потом вернусь, курорт сделаю.
При подходу к лагерю гринго, насторожился совершенно нетипичной тишине. Вроде уже темнота, но пацаны никогда вовремя спать не ложились, даже после отбоя. Всегда какой-нибудь шум, бряк, смех или разговоры. А тут просто мертвая тишина. И караул меня не окликнул, я уже прошел первый рубеж охраны. Непорядок.
Снял тихонько рюкзак, достал пистолет, передёрнул затвор. Очень мне всё это не нравится. Добрался чуть ли не ползком до часового. Спит. Попытался растолкать, бесполезно, спит беспробудным сном. Хорошо, хоть спит, а не мёртвый валяется. Я услышал за спиной шорох, попытался развернуться, и не успел. Удар по голове свалил меня с ног.
Очнулся я связанный и прислонённый к чему-то твёрдому. Не открывая глаз, послушал, что творится вокруг. Трещит костер, рядом кто-то сопит. Невдалеке глух раздаются голоса. Первый голос — однозначно старика Эрчима. Второй похож на его верного помощника, естествоиспытателя Айхана. Спорят о чём-то. Понятно, это стойбище главшамана, а его верные клевреты дали мне по тыкве и связали. Похоже, интрига начинает проясняться.
Я открыл глаза. Возле костра сидит какой-то парень, то ли помощник, то ли ученик шамана. Их всех не упомнишь, много тут всяких бегало. Поелозил, связан я, не сказать, чтобы очень, явно не специалисты вязали. Если бы это сделали Бэргэновы парни или хотя бы Хара Кыыс, я бы вообще не смог бы пошевелиться. Но дело не в этом, развязаться мне не даст этот надсмотрщик.
Я застонал, и просипел как можно жалостливей:
— Воды, пить. Дайте воды! Братишка, дай воды, умираю!
Мой охранник совсем пацан и доверчив, как телёнок. Потащил мне воды в ковшике. Мне даже его немного жаль. Когда он подошёл ко мне, я упал на бок и ударил кончиком сапога ему в икру. Парень согнулся, чтобы почесать укол и уже не разогнулся. Ничего личного, это нынче такие правила игры.
Я подкатился к нему поближе, чтобы вытянуть нож. Я вертелся, как уж на сковородке, и, наконец, вытащил нож и порезал верёвку. В кино почему-то это делают гораздо быстрее. Пока я вошкался, в юрте неподалёку раздался выстрел, крики, вопли. Суета в стойбище нарастала, я же не долго думая рванул в юрте Эрчима. Там и застал картину маслом. Айхан стоял столбом и сжимал в руке пистолет. Напротив него, на лежанке валялся с дыркой в голове Эрчим. Ясная картина, доигрался парень с оружием, взведённым и снятым с предохранителя. Не долго думая, я врезал Айхану в торец, отобрал пистолет. Осмотрелся.
Тут, в углу хижины лежала вся моя амуниция. Рюкзак, уже наполовину распотрошённый, пояс с кинжалами. Я, не долго думая, схватил всё своё добро в охапку и дал дёру. Подальше от разборок, в темноте растоптать смогут. Труп пацана я оттащил в кусты, а сам расположился возле костра. Понабежали охранники Тыгына. Тупые козлы. Нет, чтобы оцепить место преступления и никого не пускать, так начали ходить толпами и спрашивать, что случилось. Я наорал на них, нашёл старшего и заставил повязать всю эту шаманскую братию. Весь этот таинственный монастырь, под боком у Тыгына. Объяснил бойцам, что тут заговор против Улахан Бабай Тойона, так что хватайте всех, утром разберёмся.
Ичила я нашел, хорошо, что у меня есть мощный фонарь. Бедняга в самом плачевном виде валялся в одной из хижин. Я развязал его, дал напиться. Совсем плохой мой шаман.
