Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
– Хорошие стихи, – сказал я, решив опробовать знание нового языка.
Пленник вздрогнул. Или все-таки пленница?
– Вы знаете язык эслатов?
– Я знаю многие языки.
– Но до сих пор никто меня здесь не понимал.
– Бывает. Так порою происходит даже тогда, когда знаешь язык.
Мягкая улыбка коснулась губ пленника (или пленницы).
– Что мешало вам выучить местный язык?
– Чтобы разговаривать с этими невеждами, которые приходят и показывают на меня пальцем?
– Не находите, что зазнайство в вашем положении неуместно?
– Я и выучила, то есть выучил несколько слов.
– Так выучила или выучил? – уточнил я. – Насколько я понимаю, Салина – это женское имя.
– Прошу вас, никому не выдавайте мою тайну! – воскликнула Салина.
– Что плохого в том, чтобы быть девушкой?
Может, это местная феминистка? Не зря же она надела мужскую одежду.
– Ничего плохого в этом нет, но быть пленницей – незавидная участь, лучше уж так, как сейчас.
– Давно вы здесь?
– Четвертый месяц сижу на этой цепи.
«За время то никто не заподозрил ни лица, ни чина», – пришла мне на ум строчка из «Гусарской баллады».
– Как же вас угораздило?
Пленница покраснела и отвернулась.
– У меня не так много времени, – напомнил я.
– Я вас не задерживаю!
Сколько вызова, сколько блеска в глазах! Да уж, Салина – та еще штучка. И это после трех месяцев в плену. Чувствуется характер.
Я улыбнулся на подобное заявление.
– Если вам больше нечего сказать?
– Простите, это все мой вздорный характер. Папа говорил, что мне надо было родиться мальчиком.
– Где же он сейчас?
– Дома. По крайней мере, я на это надеюсь.
– А вас как сюда занесло?
– Я сбежала из дома и отправилась на поиски брата. Он ушел с караваном и исчез несколько лет назад.
– Но почему в мужской одежде?
– Одинокой девушке трудно путешествовать. Вообще-то я умею за себя постоять: и на коне меня мало кто обгонит, и из лука стреляю. Отец учил меня рукопашному бою и бою на мечах.
– А что вы не поделили с Сикруцем?
– Он меня оскорбил и не пожелал принести извинения!
– Вот как? Что же случилось?
– Он топтал копытами своего коня мою тень!
Я чуть было не рассмеялся, но взглянул на Салину и понял, что для нее сказанное очень серьезно.
– Думаю, он это сделал не нарочно. Надо будет уточнить, но я не слышал, чтобы подобное поведение считалось в Актии оскорблением.
– У нас это открытая форма пренебрежения. Я попросила его извиниться, он не отреагировал, лишь продолжал смеяться.
– Как же вы его попросили? На каком языке?
– Разумеется, на языке эслатов.
– Думаю, он вас не понял.
– Все равно он мог отъехать в сторону, – упрямо заявила девушка.
– А вы могли бы догадаться, что в другой стране могут быть другие обычаи.
– Так вы оправдываете этого мерзавца?! – выкрикнула Салина.
– Поверьте, я даже не знаком с рыцарем Сикруцем, но ваша горячность до добра не доведет. Собственно, уже не довела. Что касается рыцаря, необязательно он такой мерзавец. Кстати, как закончилось ваше столкновение?
– Я проиграла бой. Все мои умения оказались бесполезны, Сикруц слишком силен.
Я вспомнил, как граф Тугази один передвигал с места на место стокилограммовые сундуки, и понимающе кивнул. Сильные здесь рыцари. Если Сикруц способен на что-то подобное, девушке сложно с ним тягаться, даже при умении держать оружие в руках. Рыцарь тоже не вчера появился на свет. С чем с чем, а с мечом он умеет обращаться.
– Меня оглушили. Когда я пришла в себя, то меча и кинжала при мне не оказалось, а руки были связаны, – рассказывала Салина. – Рыцарь, оглушивший меня, что-то говорил, но это мало было похоже на извинения.
Еще бы, в это самое время Сикруц наверняка требовал компенсацию за нападение на него неизвестного юноши. Не получив ответа, рыцарь взял неизвестного в плен.
– Думаю, надо рассказать этому самому рыцарю, кто вы на самом деле.
– Ни в коем случае! Вы обещали молчать!
Я хмыкнул, вот что значит женская логика. Когда это я успел обещать? Она обращалась ко мне с подобной просьбой, я же не сказал ни да, ни нет.
– Почему же? Не станет же он держать в плену женщину?
– Вы уверены?
Уверен ли я? Я ведь даже не знаю этого самого Сикруца. Барон Тромиг на такое точно не способен, граф Тугази, я уверен, тоже. Но достаточно ли этого, чтобы судить обо всех рыцарях?
– Тогда можно рассказать о том, что произошло недоразумение, объясниться. Я возьмусь быть переводчиком.
Вот зачем мне, спрашивается, это надо? Но не бросать же здесь Салину? В эту историю она влипла по незнанию здешних обычаев.
– Вы думаете, если вы ему все объясните, рыцарь Сикруц принесет мне свои извинения?
Ага, как же! Принесет и еще добавит.
– Я думаю, можно будет урегулировать вопрос с вашим освобождением. Рыцарь хотел получить компенсацию за ваше нападение на него. Насколько я понимаю, у вас денег нет?
– У меня был кошелек в тот момент, когда я попала в плен, правда, почти пустой, я успела поистратиться в дороге.
– Ничего, я готов одолжить вам нужную сумму.
– С чего вдруг такая забота?
Я пожал плечами:
– Считайте, что это сочувствие к человеку, попавшему в беду.
– Мужчины неспособны на сочувствие, – отрезала пленница.
– Ну, знаете ли! После того как я битых полчаса выслушиваю вашу историю…
– Извините.
– Так что? Принимаете вы мою помощь?
– Хорошо, но сначала пусть рыцарь Сикруц принесет мне извинения.
Дались ей эти извинения!
– Вы собираетесь просидеть на цепи до старости?
– Почему «до старости»?
– Вы не хотите рассказывать рыцарю всей правды, а ждете от него извинений.
– Про тень можно рассказать, – чуть подумав, проронила Салина.
– Этого мало.
– Ну хорошо, я готова уплатить выкуп без извинений со стороны рыцаря.
– Слава Создателю! – вздохнул я. – А то я стою здесь, как дурак, и уговариваю вас принять от меня помощь.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
