class="p1">Ее брови хмурятся в замешательстве.
— Что ты здесь делаешь? Где ты был?
— Я ездил на ферму.
— О… Почему ты просто сидишь там?
— Мне нравится смотреть, как ты спишь, — говорю я ей.
— А мне больше нравится, когда ты спишь со мной, — говорит она.
Я встаю и стягиваю футболку через голову, затем расстегиваю джинсы и спускаю их с ног.
Глава 28
Доминик стоит у изножья моей кровати в одних черных трусах-боксерах. Света из ванной достаточно, чтобы я могла разглядеть твердые изгибы его тела. И я хочу, чтобы это тело сейчас согревало мою постель.
Я откидываю одеяло.
— Залезай, — говорю я ему.
— Такая властная, — говорит он.
— Ты даже не представляешь, какой властной я могу быть, Доминик. Думаешь, сейчас ты одержим мной? Подожди, пока не узнаешь меня настоящую. Ты изменишь свое мнение о преследовании, — предупреждаю я его.
— Я знаю настоящую тебя, Пчелка, — говорит он, забираясь рядом со мной.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
— Хм, и какая же я по-твоему? — Спрашиваю я его, с нетерпением ожидая его ответа.
— Ты — Люси Кристиансон, чертов ангел, спустившийся с небес. Та, кому не следует позволять таким, как я, приближаться к себе ни на шаг. — Он проводит кончиками пальцев по моему лицу. — Ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел. Ты заботишься о близких тебе людях… очень сильно. Твоя семья, твои друзья… они важны для тебя, и ты делаешь все возможное, чтобы помочь им, даже если они об этом не знают. Ты бескорыстна. Твой любимый цвет — зеленый. Твой любимый фильм — "Дневник памяти". Любимая песня? ‘Brave’ Сары Бареллис. Ты изучаешь бизнес, чтобы возглавить семейную корпорацию, хотя твоей истинной страстью является дизайн. Но ты не говоришь об этом своим родителям, потому что не хочешь их подвести. Ты думаешь, что ты невидима, что на самом деле тебя никто не замечает…
— Я… — Я не знаю, что сказать. Он прав.
Доминик прикладывает палец к моим губам.
— Но я вижу тебя, и ты далеко не невидима, Пчелка. Ты сияешь так ярко, что прожигаешь меня насквозь.
— Откуда ты все это знаешь? — Спрашиваю я его.
Он заправляет мои волосы за ухо, а его глаза прикованы к моим.
— Мне нравится наблюдать за тобой. Мне нравится знать о тебе то, чего не знают другие.
— Я боюсь, — признаюсь я.
Рука Доминика замирает в моих волосах, его глаза расширяются, а рот открывается и закрывается.
— Не тебя, — быстро добавляю я и наблюдаю, как расслабляется его тело. — Я боюсь, что слишком привяжусь к тебе и ты разобьешь мне сердце.
— Знаешь, почему я называю тебя Пчелкой? — спрашивает он.
Я качаю головой.
— Потому что у меня на них аллергия. Смертельная. Один укус — и у меня начнется анафилактический шок, — говорит он.
— Что? Почему ты мне не сказал? А что, если бы тебя ужалили, а я не знала бы, что делать? У тебя есть эпинефрин? Где он? Мне тоже нужно его купить. На всякий случай. — В голове проносятся образы, которые я предпочла бы сейчас не видеть. У Доминика перехватывает дыхание.… Он падает передо мной на колени… Его глаза, мертвые и безжизненные, смотрят на меня…
— Я ведь говорил тебе. Тогда, в ванной. Когда упомянул, что думал, будто одно прикосновение убьет меня. Ты просто тогда не поняла, что я имел в виду. Откровенно говоря, я дал тебе это имя, моя Пчелка, чтобы напомнить себе, что я могу только любоваться тобой, но не касаться. Что прикосновение к тебе погубит нас обоих. Но мне никогда не хотелось жить больше, чем сейчас. Я хочу всю жизнь трахать тебя, Пчелка, — говорит он.
— Вся жизнь — это действительно долгий срок, Доминик.
— Будем надеяться на это.
— Не разбивай мне сердце.
Он не отвечает на мою просьбу, на мою мольбу, но потом я вспоминаю, что Доминик не дает обещаний, которые не может сдержать. Однако его руки начинают ощупывать мое тело, задирая шелковую ночнушку.
— Блять, Пчелка, на тебе нет трусиков, — рычит он мне в ухо, сильнее прижимаясь ко мне всем телом.
— Ммм, я надеялась, что ты появишься, — шепчу я.
— Перевернись, — приказывает он, располагая меня именно так, как ему хочется. Я ложусь на живот. Чувствую, как Доминик садится и обхватывает меня за бедра. Его руки раздвигают мои ягодицы, а палец нажимает на попку. — Не могу дождаться, когда трахну твою задницу, — говорит он, проводя рукой по моим влажным складочкам. — Черт, ты мокрая. Ты думала обо мне, Пчелка? Скучала ли твоя киска по ощущениям, когда я наполняю ее?
— Да, — бесстыдно признаюсь я. Я хочу, чтобы он вошел в меня. Хочу чувствовать, как он растягивает меня.
Доминик двигается и раздвигает мои ноги. Я пытаюсь встать на колени, но он толкает меня обратно.
— Лежи, — говорит он, прижимая мою поясницу к матрасу.
Я чувствую кончик его члена у своего входа. Он слегка вводит его, а затем полностью вынимает и проводит головкой по моим складочкам, вокруг клитора.
— О боже. — Мои бедра приподнимаются, в неудачной попытке поймать его член.
— Черт, как же ты охренительно ощущаешься, — говорит Доминик, медленно вводя член до конца и вытаскивая его обратно.
— О боже! — Он снова трется головкой члена о мой клитор. — Ты нужен мне внутри, — стону я.
Рука Доминика ложится мне на шею.
— Я знаю, что тебе нужно, Пчелка. Я дам тебе все, что тебе нужно. Все, что ты, блять, захочешь. — Он вонзает в меня свой член и замирает.
Я двигаю бедрами навстречу ему и вращаю ими так сильно, как только могу, поскольку его вес прижимает меня к кровати. При каждом движении мой клитор трется о простыни, посылая волны удовольствия по моему телу.
— Да, блять. Трахни себя на моем члене, Пчелка. Заставь себя кончить. — Пальцы Доминика впиваются в плоть моей задницы, когда он раздвигает мои ягодицы. Я чувствую, как его большой палец прижимается к моей заднице, слегка проникая внутрь.
— О, черт. — Я сильнее прижимаюсь к нему, желая большего. Нуждаясь в большем количестве его ласк. Мои бедра начинают двигаться быстрее. Сочетание члена Доминика, погруженного в меня, и моего клитора, трущегося о ткань простыней, приводит меня к оргазму. Я так близко. Большой палец Доминика погружается глубже в мою попку, отправляя меня на небеса, когда мое тело содрогается, а киска сжимается вокруг его члена, когда я кончаю.
— Блять, да, дои мой член, Пчелка, — ворчит Доминик, входя в
