под плотные струи дождя, как очередной яркий разряд молнии с громким шелестом озарил окрестности намного лучше осветительной ракеты. А вот это не есть гут! Никто не должен видеть, как мы с дедулей выбираемся из леса. Конечно, можно перебегать в темноте от разряда до разряда, но я хотел решить это вопрос куда кардинальнее.
— Подожди пять сек, — попросил я деда, когда отгремело, — до ветра схожу…
— Ну, ты и нашел время, — покачал головой Чумаков-старший, бросив беглый взгляд на часы. — Скоро наши товарищи из партизанского отряда начнут.
— Успеем! — заверил я старика. — У меня же не медвежья болезнь[1] — я по малой нужде.
Я не стал больше терять времени на бессмысленные разговоры, а просто «нырнул» в темные кусты. По нужде мне совершенно не хотелось, я заблаговременно оправился перед нашей диверсионной операцией в стане врага. Так что мой организм работал как часики.
— Дедко Больша… — не успел произнести я, как маленький седой старичок-боровичок буквально вырос у меня перед носом.
Я даже слегка отшатнулся от неожиданности, поскольку не рассчитывал на такое стремительное появление лешего. Не смотря на мокрые деревья, травы и кусты, одежда на старичке была абсолютно сухой. Да и его длинная окладистая борода ни разу не походила на промокшую мочалку. Даже на кончик сучковатого и кривого посоха, на который опирался старичок, не прилипло ни капельки раскисшей грязи.
— Чего звал, товарищ мой Чума? — степенно произнес лесной хозяин, посверкивая в темноте своими зелеными, словно светящаяся в темноте гнилушка глазами. — С обещанной силой я пока еще ничего не решил.
— Фу! Напугал, старый чёрт! — незлобиво ругнулся я, а леший довольно ухмыльнулся.
Вот же зараза какая! Развлекается он! — Пришло ко мне понимание момента, стоило мне взглянуть на лесного владыку магическим взглядом. А ведь я уже и намерения сильной нечисти распознавать могу, а не только обычных людей, пришла в мою голову следующая мысль. Однако, в то же время я прекрасно понимал, что лешему ничего не стоит закрыться от меня, просто он еще тоже не прокусил, насколько я вырос в ведовском промысле. Поэтому я просто промолчал.
— Так зачем звал-то? — повторил старичок. — Али я плохо твою просьбу исполнил? — И он указал в сторону деревни, где всё еще бушевала разгулявшаяся непогода.
— Благодарствую, дедко Большак! — поблагодарил я лешего за помощь. — Хорошо исполнил! Даже отлично…
— На том и стоим, товарищ мой Чума! — довольно проведя ладонью по длинной окладистой бороде, произнёс лесной владыка. — Леший пообещал — леший сделал! И ты тоже меня не подведи, товарищ мой Чума.
— Так и мы на том же стоим, дедко Большак, и слово данное держим! Только не мог бы ты дождь в деревне оставить, а небесное электричество отключить?
— Чаво сробить? — не понял меня лесной владыка, абсолютно не знакомый с соответствующим разделом физики.
— Чтобы молнии не сверкали больше, — пояснил я, — да ветер послабее б… А вот дождь пусть льёт.
— А, вот ты о чём! Перуны, знать, небесные боле не нужны?
— Не нужны, — подтвердил я.
— Уберу, — пообещал леший.
Вокруг его посоха на мгновение закрутилась едва видимая даже в магическом зрении призрачная дымка, которая стремительно метнулась куда-то к «ворчащим» небесам. Буквально через мгновение в тучах затихло, а после и ветер резко перестал дуть. Лишь косые струи дождя, превратившись в отвесные, продолжали с шумом извергаться на раскисшую землю.
— Благодарствую за помощь, дедко Большак! — не забыл я поблагодарить я лешего.
— Пустое! — отмахнулся старичок, но я-то видел, что всё сделал как положено. — Сочтёмся еще, товарищ мой Чума… — И леший исчез, не оставив на влажной земле никаких следов, словно его здесь никогда и не было.
— Не соскучился, дружище? — выбравшись из кустов, поинтересовался я у деда.
— Ты вовремя, — ответил Чумаков-старший. — Похоже гроза прекращается: в небе больше не сверкает, да и ветер стих… Только… как-то слишком резко, — с недоумением произнес он. — Вообще всё, что я здесь увидел и услышал, слишком странно и необычно…
— Гроза стихла? Так это ж замечательно! — пропустив мимо ушей слова о странностях, преследующих деда в последнее время, обрадовался я. — Теперь нас точно никто не заметит!
— Нам нужно торопиться, — вновь напомнил мне старик, — через пятнадцать минут партизаны уже начнут отвлекающий манёвр.
— Как раз успеем! — непоколебимо заявил я. — Всё помнишь, что надо сделать?
— Да, — кивнул Чумаков-старший. — Главное — срезать ту светящуюся сеть с твоего помощника.
— И не погибнуть самому! — добавил я. — Береги себя, Ваня! — Положил я ему руку на плечо. — И вот еще — держи! — Я отстегнул с пояса ножны с охотничьим ножом.
Тем самым, в который в своё время вбухал столько проклятой ведьмачьей силы, что он натурально стал сочиться тьмой. Он и сейчас излучал призрачный чёрный туман, только в лесной темноте этого было не видно. А вот при свете дня очень даже заметно даже для простого смертного, ни разу не владеющего магическими «техниками». Самое интересное, что я пытался «откачать» у созданного по незнанию артефакта хоть чуточку энергии, но у меня ничего не вышло. Придётся довольствоваться только тем, чем сумел «поделиться» со мной Чумаков-старший.
— Зачем? — удивился дед. — Нож у меня и свой имеется.
И он вынул из кармана стандартный десантный нож-стропорез со светлой ореховой рукояткой. Мне был хорошо знаком и этот гравитационный[2] нож, и история его создания. Догадаетесь, кто меня в своё время в этом просветил, и даже дал «поиграться» трофейным экспонатом?
Ну, конечно же — мой, ныне сильно помолодевший старикан! Чего-чего, а любви к этому виду оружия дед не растерял и в новой альтернативной ветке. Честно говоря, довольно удобная штуковина, которую мой старик впервые экспроприировал на фронте у пойманных диверсантов, сброшенных с самолета.
Одним из слабых и ненадежных предметов снаряжения парашютно-десантных подразделений Третьего Рейха являлся, парашют! Он имел крайне неудачную систему крепления строп к обвязке, устроенную по устаревшей итальянской системе Сальваторе, которая имела только одно преимущество — возможность десантирования с малых и сверхмалых высот, порядка ста метров.
Недостатков же было гораздо больше. Тут и сильный динамический удар при раскрытии купола, и полное отсутствие возможности управлять снижением, и высокая скорость
