глоток, но получалось плохо. Жидкость плескалась, а зубы звонко стучали о стенки кружки.
Мне было тяжело от осознания, что какую бы сторону я не выбрала, полетят головы. И я будут иметь к этому непосредственное отношение.
Судя по словам Фели о пророчестве, люди не хотят, чтобы Альма объединилась, а хотят оставить Оскуро и Кларо отдельными и независимыми. Почему? Вряд ли дело в уравнителях, скорее всего это банальная политика, где каждый хочет править, иметь неограниченную власть, реализовывать свои интересы. Но на Оскуро правитель Дор, а он также, как и я, станет причиной объединения Альмы. Значит, есть кто-то другой, кто планирует занять его место и переделать все под себя. Может и на Кларо есть такой человек.
А если я просто сдамся, то придется оставить Дора. Готова ли я так поступить? Я посмотрела на взволнованного мужчину и поняла, что нет. Я не смогу жить без него. А если мы будем вместе, то пророчество сбудется. И тем самым мы в очередной раз перекроим привычное мироустройство. Недовольных будет еще больше. И выйдет, что уже мы будем решать, кому быть довольным, а кому нет. Быть выше остальных…
Готова ли я взять на себя ответственность? Решить за других, как им жить дальше? Я снова посмотрела на собравшихся в комнате, которые подозрительно молча стояли и смотрели на меня, словно зная, о чем я сейчас думаю и предоставляя мне возможность самой принять решение. И, глядя на них, на достойных и сильных людей, которые готовы пожертвовать собой на благо других, я чувствовала, что этому миру необходимы перемены. Но только в том случае, если у штурвала будут лучшие из лучших. Тогда наш корабль сможет причалить в тихой и защищенной гавани, а не потерпеть крушение в бескрайнем и холодном океане без надежды на спасение.
— Ну-ур, что наду-ур-мала? — не выдержала Белочка, свернувшаяся на мне калачиком и тарахтя, как трактор.
А я посмотрела на любимого мужчину, который стоял напротив меня и сверлил глазами.
— Дор, я думаю, против тебя кто-то готовит заговор и, возможно, даже попытаются убить. Они любым способом готовы не дать пророчеству сбыться. Ты знаешь, кто это может быть? — спросила я, начиная потихоньку успокаиваться.
— Мой дядя. Он уже несколько раз покушался на мою жизнь, но всегда удавалась это предотвратить. — ответил мужчина, подходя ближе ко мне и присаживаясь на корточки, чтобы взять меня за руки.
— Ты знаешь, зачем ему это?
— Он всегда хотел править, но был младшим сыном, поэтому права не имел. Престол занял мой отец, а после его гибели уже я. Если меня не станет, то право наследования перейдет к нему.
— А что там со снимками? Удалось узнать, зачем они были нужны? — задала вопрос уже папе.
— Хотели, чтобы я ушел с поста и выдал тебя замуж за Триса. — нехотя ответил отец.
— За Триса? Серьезно? Это-то зачем? — мои брови от такого заявления невольно поползли вверх. Очуметь!
Мало мне было его поползновений, ненормальной сестрицы, так еще и в мужья его решили заделать. Ну уж нет. Только через мой труп!
— Если заговорщики пытаются не дать пророчеству сбыться, то вас стремятся разлучить. Выйдя замуж за Триса, ты бы не вышла за Дора и пророчеству конец. — предположил папа, который, наконец, спокойно сел на кресло и закинул ногу на ногу.
— А как они узнали, что в пророчестве именно мы, если мы сами узнали это неделю назад? А заговору уже не один год.
— А вот это нам еще предстоит выяснить. Надо найти всех участников заговора, иначе мы не остановим его. Не знаю, Андри Блак все это затеял или кто-то другой, но уже несколько Масов сняли свои кандидатуры с должностей, кто-то передал все полномочия другим. То же хотели и от меня, чтобы я отдал свой пост отцу Фелисити и Триса. Такими темпами вся власть будет в руках одного человека. — ответил папа, который явно находился если не в бешенстве, то в конкретной злости, потому что сжимал кулаки до побелевших костяшек, в глазах и волосах то и дело вспыхивал свет, а на лице перекатывались желваки.
— А что меня спасло от Фелисити? — неожиданно вспомнила я.
— Любоф-фь, — мурлыкнула Белка, потираясь моськой о мою руку.
— Во время заседания совета я использовал свое божественное право, чтобы защитить тебя. А еще… — Дор замялся, а я вперилась в него взглядом, так и чувствуя, что сейчас скажет то, что мне не понравится. — Я объявил тебя своей невестой.
— Что?! — от этого я даже вскочила, а Белка свалилась на пол, с пронзительным “мяу”. Нет, я была не против, стать его женой, когда-то там в будущем. Но, как минимум, надо было сначала у меня спросить, а предложение мне так и не поступило! И выходит, что снова все решили за меня! Я опять начала чувствовать, как ярость во мне поднимает голову. Впившись ногтями в свои ладони, заметила, как удлинившиеся когти начинают распарывать нежную кожу.
— Аяла! — Дор схватил меня и прижал к себе. — Тебе надо сдержать оборот, мы в здании.
А затем он просто поцеловал меня, нежно, сладко, зарываясь в волосы. А мой гнев постепенно стирался сладкой патокой. Вот ведь хитрый жук! Но сейчас мне было все равно, хотелось только одного – чтобы он не останавливался. Но за спиной раздалось покашливание. Затем еще и еще. А когда в мою ногу впилась когтистая лапа, мы оторвались друг от друга. И заметив хмурый взгляд папы, щеки опалило жаром.
— Мы, пожалуй, пойдем. — начал отец. — Дел невпроворот, мир спасать, заговор предотвращать.
Я только и смогла, что кивнуть. Папа заключил меня в медвежьи объятия, поцеловал в макушку и прошептал, что не переживет, если со мной что-то случится, поэтому попросил быть осторожнее.
Все отправились по делам, а Дор проводил меня до своей комнаты и также быстро испарился. Мужчины явно что-то задумали, но сейчас у меня не было желания лезть и разбираться.
Я вошла в свою любимую комнату и сразу почувствовала себя намного лучше. Все-таки не зря говорят, что родные стены лечат. Белка задремала у меня на руках, я положила ее на кровать, поставила магическую защиту от незваных гостей и плюхнулась рядом с кошкой.
— Почему-ур с тобой всегда так не пр-росто? — задумчиво изрекла кошка, даже не открыв
