к чаю конфитюр не из чего сварить.
— Думаю, ресторан обойдется тебе намного дороже, чем все те шикарные блюда, которые ты готовишь сама. Мне так с тобой повезло, шеф-повар лучшего ресторана творит на нашей кухне! Кстати, когда ты выходишь на работу? — спросил Илья и тут же осекся. Если хоть кто-нибудь из знакомых этой твари заметит, как изменилась повадка Веры, беды не миновать. В крутом ресторане есть служба собственной безопасности. На него заявят! И что тогда делать? Если Вера вдруг да решит проговориться об истинной причине травмы? Добром дело вот уж точно не кончится!
— Тебе и вправду со мной повезло. Только на работу я не пойду. У меня муж есть. Я стану заниматься хозяйством, готовить еду из того, что ты принесешь. Заведем деток, я стану заботиться и о них тоже, — ласково проворковала девушка и с улыбкой посмотрела на мужа. Сказать, что Илья был ошарашен — ничего не сказать. Одно с другим в его голове никак не вязалось. Во-первых, жена всегда хотела построить карьеру, обзавестись дачей, хорошей машиной и только потом думать о детях. Думать! Во-вторых, неужели жена забыла о том, как он ее ударил? Нет, конечно. Наверное, она просто боится остаться без крыши над головой, вот и машет хвостом словно бездомная собачонка — только не выгоняйте! У его приятеля была такая, выдернутая из-под колес машины. Милейшая таксочка. Чуть пальцем пригрозишь, сразу бегом бежит под кровать. Боится, что отругают и снова вышвырнут на улицу навсегда. Она даже руки лизала. Может, и Вера не хочет стать бездомной, поэтому ластится? Нет, что-то здесь не так, игра явно идёт не по его плану. Одно радует, с матерью он все уладил. Вера станет молчать о том, что он ее ударил. Слово жены так же нерушимо как Брестская крепость, ничто не заставит ее теперь проболтаться.
Грета спокойно сварила мясную похлёбку, Илья больше не появился на кухне, ушел в свою комнату. Девушка вынула кости из супа, аккуратно срезала с них все мясо и добавила обратно в бульон, засыпала пару горсточку крупы. Часть гречи она отложила в пакет и точь-в-точь как настоящая белка остаток переложила в кухонный шкаф, припрятала. Свекла осталась дожидаться лучших времён. Молоко девушка перелила в круглую миску, она приготовила нарезанный на ломтики хлеб, чтобы покрошить туда.
— Тюря — это полезная и вкусная еда всех доходяг! Меда бы налить, да только нет в нашем доме ни капельки меда! — притворно горько вздохнула Грета.
Она мельком проверила свой тайничок. Нет, баночку меда точно никто не заметит на дне вазы, не зря она расстаралась и прилепила ее ко дну кусочком смолы, чтоб та не загрохотала случайно, если вазу кто-то возьмёт в руки. А так, вроде и не заметно, банка темная, ваза тоже, стоит на самом виду. Грета хорошо усвоила в детстве, что самое ценное лучше прятать у всех на виду. Из сахара она в приюте создавала фигурки и расставляла на своей крошечной полочке над кроватью — не найдут другие девчонки или строгие воспитатели. Ее сахарных слоников так ни разу и не нашли. Она вдосталь играла с ними, а потом совала за щеку и ела. Всем она говорила, будто бы фигурки — это подарок ее опекуна барона Готфрида. Не сильно и лгала, если подумать, сахар в приют тайком проносил именно он на радость своей крошке-ведьмочке.
В сердце Греты возникло противное, горькое чувство, она даже сморщила нос. Ведь она с бароном Готфридом даже не попрощалась и больше никогда его не увидит, того единственного, кто был добр к ней. Сколько барон для не сделал! Пусть и имея свою собственную заинтересованность в ее будущем. Но все равно почти все свои детские радости Грета получала именно из рук этого, в целом, заботливого мужчины. Он умудрялся угадывать ее мечты, раз в год брал гулять с собой в город.
Умом Грета понимала, что для барона она была выгодной находкой. Иметь такую знакомую, как она, очень приятно. Барон сделал все, чтоб она к нему привязалась душой и сердцем. Так и случилось, иначе как доброго друга она его не воспринимала. Ждала, конечно, каверзы, как иначе. Все, тем более самые близкие, могут попытаться использовать ведьму в своих целях, ничего не давая взамен. Но барон… иногда Грете казалось, что он с ней мил просто так, от чистого сердца. Одно это ощущение уже дорого стоит. Друзья должны появляться в жизни. Хоть изредка.
Интересно, понял ли барон, что в ее теле заперта теперь другая? И что тогда сделал? Да тут ничего и не сделаешь. Тело-то Вере досталось ее, Греты. Подлога нет точно. Ну а душа… разве ее кто-нибудь видел? Нет, конечно, в обмане короля ее никто не сможет обвинить, даже если захочет. На подмену души способны лишь феи, а попробуй найди их для начала, даже если сумеешь найти, то попробуй уговори. Повезло, что Вера каким-то неведомым образом исхитрилась договориться с самой феей Морганой. Впрочем, дурочкам всегда везет. Грета попала в фейское колдовство почти случайно, но за шанс уцепилась.
Ещё жаль, пожалуй, что отца своего она не сумела найти. Ей раньше часто казалось, будто есть этот шанс — выяснить, кем был ее родной папа. Мать скорей всего встречалась тайком с кем-то из знати, уж слишком дорого стоила кукла, чтобы принадлежать кому-то простому, вроде купца. Да и дар у Греты был неприлично огромным. Такой обычно наследуется. Впрочем, не всегда. Бывало такое, что дар проявлялся у обычной девочки из самой простой семьи. Или колдуном становился тот ребенок, на которого и подумать не могли. «Мельничьи дети» их всех называли. Дети с даром, рождённые от простых родителей. Считалось, будто сама мельница благословила на ворожбу, когда мать ребенка за мукой к ней приходила.
Девушка сама не заметила, как изжарила на сухой сковороде колечки из теста. Одно из ее любимейших лакомств — мука, вода, чуточку соли и что под руку попадется. Всегда выходило довольно вкусно, вот и сейчас она нисколько не сомневалась в результате. Подам к столу, раз уж так вышло, что колечки случились. Свекровь не аристократка, ей такое угощение может прийтись по вкусу.
— Тебе пора ехать!
— Куда и на чем?
— На машине! За мамой! Поезд вот-вот прибывает.
— У меня есть машина?
— Хватит придуриваться! Конечно есть! И водить ты умеешь. Всегда этим гордилась.
— Когда есть чем гордится, то почему бы и не порадоваться. А у тебя что, машины не случилось? Или
