если этот человек до сих пор остался в городе, то спустя столько времени он расслабится. И возможно, я смогу его вычислить.
По крайней мере, так я убеждал самого себя.
Настоящей же причиной было… нет, этого я не мог сказать. Просто смутное желание в чем-то убедиться привело меня сюда.
В чем? Может, в том, что именно здесь Кэт мне и изменила, если верить срокам? А может, я просто надеялся повстречаться с ее подругой, Луизой, и невзначай разузнать, как дела у Кэтрин?
Или мне отчаянно хотелось вернуться в то прошлое, когда истеричная стерва меня только злила, но никак не волновала.
В любом случае, я приехал в Мирстаун. И никогда бы не увидел Кэтрин, если бы ни досадное недоразумение – привычную гостиницу, в которой останавливался и прежде, затопило.
Точнее, это показалось мне недоразумением только сперва. Но когда я пришел в новый трактир, где слуга снял для нас комнаты…
Сперва я учуял знакомый запах, чуть изменившийся за эти полгода, и даже не сразу понял, что это значит. Задергал носом, зашарил взглядом и увидел ее.
Кэтрин стояла спиной, но даже так я сразу узнал эти рыжие волосы, торчавшие из-под платка и хрупкую линию плеч. Замер, распахнув рот и чувствуя, что сердце зашлось в диком ритме, и прохрипел:
– Кэтрин…
Веланда, это точно она привела меня сюда. Ну не мог же быть потоп простым совпадением…
Медленно, но Кэтрин все-таки развернулась, и бесконечно долго мы смотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова.
Моя бывшая жена почти не изменилась – все тот же овал лица, хитрый прищур глаз и соблазнительные губы. И живот, значительно выпиравший из-под платья.
Наверно, в этот момент мне стоило почувствовать злость. Ведь я всегда злился, когда кто-то нарушал мои указы. Злился, а потом делал все, чтобы нарушители поплатились, и в итоге все свершилось именно так, как я хотел.
Но в этот момент я испытал… облегчение?
Да, именно облегчение. В конце концов, если бы я действительно хотел, чтобы Кэтрин избавилась от ребенка, то проконтролировал бы это лично.
Но даже полгода назад, когда во мне бурлил гнев, я понимал, что это слишком жестоко. Я мог легким движением руки подписать на смерть целую деревню, вместе со стариками и детьми. И спать спокойно, не мучаясь совестью.
Но с этим ребенком дело обстояло иначе, потому что он был ребенком Кэт. И я оставил выбор за ней.
Истеричная и избалованная, она ведь привыкла к комфорту, поэтому мне казалось, что Кэтрин примет зелье, вернется к родителям и заживет свободно, как и хотела. Но она выбрала иной путь, а я оставил ей это право.
Однако… какой странный запах. Впрочем, сосредоточиться на нем я не сумел, ведь тишина слишком затянулась.
Поэтому, нацепив самый безразличный вид, я притворился, будто все в порядке и что нас с Кэт больше ничего не связывает.
Мне требовалось время, чтобы решить, как поступить дальше.
В тот вечер мне долго не удавалось уснуть, и я спустился в пустую столовую. Сел, пялясь в темноту и размышляя о своем.
Кэтрин. Кажется, она изменилась. Неужели поумнела? Ха, что-то сомнительно…
Наверняка осталась все такой же истеричной стервой. А все ее показное спокойствие – не больше, чем маска, которая треснет от первого щелчка пальцев.
Так что же мне делать? Плюнуть и вернуться в столицу? Сомнительно, что я смогу что-то найти здесь спустя столько времени. А почти всех фанатиков, непосредственно связанных с похищение пары императора, мы уже поймали.
Нет уж, я не сдамся. И присутствие бывшей в этом трактире не заставит меня переехать. Да, может я останавливался и в самых худших местах, когда работал под прикрытием. Но сейчас хочу комфорта. А после гостиницы, это место лучшее. Не считая гостевого дома госпожи Астрид, но он только для девиц.
К тому же, оставалось что-то еще, что не давало мне покоя. Смутное чувство, щекотавшее на самом краю сознания, которое я никак не мог поймать за хвост. И с этим стоило разобраться.
Но сперва нужно было убедиться, что Кэтрин осталась такой же взбалмошной, как и прежде. Зачем? Потому что правильная Кэтрин меня раздражала.
Впрочем, с этим долго стараться не пришлось – буквально на следующее утро Кэт вспыхнула от парочки моих замечаний и устроила истерику.
Интересно, она со всеми своими постояльцами так разговаривает? Тогда удивительно, что у нее кто-то останавливается… а каша вполне приличная. И когда это Кэт научилась стряпать? Кажется, раньше она была абсолютно непригодна для домашних дел.
Я ожидал, что эта вспышка убедит меня в том, что из Кэт вышла бы отвратительная жена, и заставит успокоиться. Но вместо этого случилось ровно наоборот – я вспомнил наши переписки и… возбудился.
Да, может Кэтрин никогда не была лучшей из женщин, но она определенно была самой запоминающейся. И возможно, другой мужчина предпочел бы более покладистую и спокойную спутницу для жизни.
Но парадокс заключался в том, что сколько бы я не твердил об этой неправильности Кэт, но именно из-за своей неправильности она никогда не бывала скучной.
Раздражающей, невыносимой, забавной, хитрой… но не скучной. Наверно именно это меня и зацепило.
Зацепило?
Да, видимо пора было признаться. Раз уж за минувшие полгода я так и не смог забыть Кэтрин, значит, она меня зацепила. Едва ли я любил ее – я не верил в любовь. Но и думать о ней я не переставал.
И это тоже злило еще сильнее. Ведь если бы ребенок Кэт был от меня…
Но увы.
Оставалось только вымещать накопившиеся обиды мелкими подколками, терпеть тесноту в штанах, да надеяться, что по возвращению в столицу я все-таки выкину ее из своей головы окончательно.
Так прошло несколько дней.
Конечно, о работе я тоже не забывал и наведался в дом госпожи Тины, да еще в пару мест. Но ожидаемо, ничего толкового выяснить не удалось. Кроме того, что если здесь когда-то и
