ты про это… Извини, мне тут не до твоей работы…
- Я, между прочим, думал, что это у нас, в ментовке, нищета, а тут вообще… Мне, между прочим, пришлось сегодня для себя, из двух сломанных столов один сколачивать. – жалобно пробормотал Руслан: - Правда стул хороший достался, предшественницу бандиты поколотили, она следующим днем уволилась, вот мне, по наследству, стульчик и перешел…
- Какую предшественницу?
- Мою, на чье место я пришел. Поехала с гражданином долг по исполнительному листу получать, а у должника крыша бандитская, так взыскатель шустрый оказался, успел удрать, а наша тетя не смогла. Пару раз по лицу легонько получила, после чего ее бандосы заставили половинку исполнительного листа сжевать, потом сказали, что если еще раз у должника появится, то ее в лес увезут. Так что, она тем же днем уволилась, а ее взыскание на меня с понедельника возложат.
- Не бойся, все будет нормально, как будет что-то интересное – звони, порешаем вопросы. – я бросил трубку.
У меня на Конева, как судебного исполнителя, были очень большие планы. Сейчас исполнение судебных решений было самым слабым местом в моей юридической работе, дела выигрывались, а вот, с внесением денег в кассу Завода были большие проблемы, благо, сейчас по всей стране заканчивался сезон отпусков, но на следующей неделе начнется сентябрь, на Заводе появится загоревший и злой директор, и мне придется ударными темпами доказывать свою юридическую эффективность.
Следующее утро. Локация – Дорожный РОВД.
- Ну и на хер ты туда полез? – новый старший группы по раскрытию преступлений против личности старший лейтенант милиции Клименко Алексей Владимирович недовольно помахал в воздухе материалом по вчерашнему трупу. Перед моим носом махать бумагами «старлей» не решился, хотя, я видел по его глазам, очень хотелось. Судебные медики подсуетились, распластали за ночь то, что осталось от неустановленной гражданки из погреба, и, десять минут назад, позвонили по телефону ВРИО начальника уголовного розыска, чтобы поделится радостным известием – вероятнее всего, труп «криминальный», имеющий характерные повреждения, которые вряд ли можно было получить при падении, поскользнувшись в погребе на мерзлой морковке. Все будет изложено в заключении, получить которое можно будет завтра, в рабочее время.
- У тебя какие ко мне претензии? – по сравнению с Князем, новый начальник «убойщиков» был откровенно жидковат, поэтому я себя в эмоциях особо не сдерживал: - Информацию Князю отправили из городского ИВС почти месяц назад, а то, что он ее не отработал – моей вины здесь нет. Я тебе труп нашел, а ты вместо того, чтобы сказать «спасибо», на меня еще «наезжаешь»? Или ты хотел, чтобы через пару лет, когда железнодорожники снесут эти погреба, работать со скелетом, да еще и отписываться, почему ты в девяносто третьем году информацию, которая была «в цвет», не отработал?
- Да ладно, Паша, это я так…- старший «убойной группы» тяжело упал на стул: - Сам же знаешь, я пока в группе один, никого еще не дали, а бумаги сыпятся десятками, не знаю, за что хвататься.
- Ладно, с этим делом я тебе помогу. – я решил, что с Клименко лучше дружить, поэтому сделал шаг навстречу замотанному коллеге: - Я сегодня в СИЗО собрался, поработаю с жуликом, из-под которого информация по трупу пошла, попробую с него что-то вытрясти по этой женщине, но, Леша, сразу говорю – ничего не обещаю и на меня не ссылайся.
- Паша, реально меня выручишь, если хоть что-то привезешь! – обрадовался коллега и быстрым шагом вышел из кабинета, пока я с него чего-нибудь «вкусного» не попросил, в качестве ответной любезности.
Локация – следственный отдел Заречного РОВД.
- Нет, нет и нет! – молодящаяся женщина-майор, старший следователь, в чьем производстве находилось дело по драке с участием Николая Попова, внезапно превратившееся в преступление, предусмотренное статьей сто восьмой уголовного кодекса «Тяжкие телесные», от избытка чувств замахала на меня пухлыми белыми руками: - Никакого разрешения на работы в СИЗО с подследственным я вам не дам. У меня дело сложное, много…
Дама хотела соврать, что дело многоэпизодное, но вовремя прикусила язык, хотя, в любом случае, она была в своем праве. Постановление о аресте фигуранта оформляла она, поэтому она и решала, кто имеет право общаться с ее арестантом, а кто не имеет. Безусловно, я бы прекрасно обошелся и без нее, но мой однокашник из опер части СИЗО на мой вопрос по телефону – какой коньяк он любит в это время года, ответил, что у них, в изоляторе, произошел очередной скандал, подробности которого он сообщать по телефону не будет, и начальник тюрьмы затянул гайки, запретив «поднимать» жуликов в кабинеты оперативников для задушевных бесед с территориальными операми. Теперь, на ближайший месяц, по крайней мере, все делается только официально – разрешение на следственные действия от следователя, что ведет дело арестанта и работа только в допросных, где зачастую, в общий зал, набивается несколько правоохранителей, а также адвокатов, и что характерно, каждый со своим «клиентом».
- Так что брат, пока ни как. – грустно попрощался со мной старший лейтенант внутренней службы и положил трубку. И вот я стою перед этой … дамой и уговариваю ее дать мне разрешение на беседу с Поповым.
- И вы абсолютно в своем праве! – широко улыбаюсь я опешившей собеседнице: - Только у нас там
