сети на всей территории Острова свободы. Когда глава кубинской Службы безопасности доложил об этом Фиделю, тот представил всех советских контрразведчиков к государственным наградам.
Лишь 14 октября 1962 года (спустя два месяца) воздушная разведка США впервые обнаружила одну из ракетных установок в районе Сан-Кристобаль, провинции Пинар дель Рио. К данному времени сорок два ракетных комплекса с дальностью действия стратегических ракет до двух тысяч километров уже стояли на своих позициях в боевой готовности. Расстояние же от Кубы до штата Флорида США составляло в десять раз меньше.
За месяц до этого, в ответ на требование американского президента, директор ЦРУ Джон Маккоун докладывал: «После всестороннего обсуждения и исследования наша разведка пришла к заключению, что Советский Союз не намерен превращать Кубу в стратегическую базу. Поскольку знает, что риск репрессивных мер со стороны США слишком велик». Согласно его оценке Куба, блокированная со всех сторон американскими военными кораблями и самолетами, не располагая оружием, способным остановить американскую агрессию, находилось в беспомощном состоянии в центре смертоносного кольца.
Однако реальная действительность, разрушила эту иллюзию. Крепко тогда досталось спецслужбам и от правительства, и от разгневанных американцев. Газета «Вашингтон пост» назвала сотрудников ЦРУ «группой псевдоинтеллигентов», «неудавшимися академиками», «дипломатами-выскочками», «лицами, делающими карьеру на подрывной деятельности, всюду сующими свой нос…»
Дата 14 октября стала началом самого крупного ядерного конфликта XX века. С военно-морской базы США Гуантанамо, расположенной на Кубе, срочно эвакуировались семьи американских военнослужащих, на ней возводились фортификационные сооружения. Число боевых самолетов Пентагон довел до двух полков, гарнизон увеличил вдвое, возросло количество танков, зурсов, а также другого вооружения. Помимо этого, перепуганные янки дополнительно отрыли траншеи полного профиля, создали тридцать километров минных полей и проволочных заграждений.
Генерал армии Плиев в свою очередь провел расширенное заседание военного совета, на котором приказал все воинские части и соединения привести в полную боевую готовность. Завершая его, сказал: «Если противником не будет применено ядерное оружие, будем воевать обычным. Нам отступать некуда, мы далеко от Родины, боезапасов хватит на пять-шесть недель. Разобьют группу войск — будем воевать в составе дивизии, разобьют дивизию — в составе полка. Разобьют полк — уйдем в горы…»
Наиболее драматичными днями Карибского кризиса стали 14, 16, 22 и 27 октября. 16 октября президент США Джон Кеннеди сформировал специальный штаб при совете национальной безопасности. «Ястребы» из него настаивали на немедленном вторжении на Кубу. Последовало даже предложение нанести ядерный удар по острову. Однако американский президент и министр обороны Макнамара стояли на более умеренных позициях. Было решено ограничиться жесткой блокадой.
Тем не менее советские транспортные суда «Юрий Гагарин» и «Комилес», прорвав блокаду, в эти дни прибыли на Кубу. Благополучно прошел через рубеж блокады и сухогруз «Бухарест», хотя мимо проносились бомбардировщики США с подвешенными на крыльях ядерными зарядами.
Выступая в эти дни по радио и телевидению с обращением к народу, Кеннеди заявил, что в связи с обнаружением на Кубе советских стратегических ракет он полон решимости применить оружие, если СССР не вывезет их в ближайшее время. Речь президента произвела ошеломляющее впечатление. Подогрели ситуацию и сообщения американских газет о радиусе действия ракет и что в случае их применения в США будет уничтожено более восьмидесяти миллионов человек. Началась паника. Часть американцев ринулась на север страны, другая за Кордильеры, а многие вообще решили на время покинуть родину. Панамский канал стал работать только в одну сторону, пропуская суда из Атлантики в Тихий океан.
22 октября Фидель Кастро отдал приказ бойцам революционной армии по боевой тревоге занять свои места на позициях. Мир затаил дыхание.
США вели интенсивную круглосуточную разведку. Самолеты «У-2» и «Р-24» барражировали над островом так низко, что были видны летчики. За кромкой территориальных вод, составлявших три мили, маневрировали сторожевики и корабли радиотехнического дозора «Оксфорд» и «Сержант Мюллер». Обстановка накалялась, все говорило о скором начале боевых действий.
Наступила суббота 27 октября, которую янки назвали «черной». На главном командном пункте группы советских войск находились командующий ПВО генерал Гречко и его заместитель генерал Гарбуз. К ним поступил доклад от командира дивизии ПВО полковника Воронкова о подлете к острову американского самолета «Локхид У-2» Командующий приняд решение на его уничтожение. Стремительно набирая высоту, советские ракеты ушли в небо.
А вскоре на командный пункт поступило донесение, что на высоте двадцати тысяч метров цель поражена. Ее обломки упали в районе Антилии провинции Ориэнта.
Наступила зловещая тишина: никаких военных действий, никаких полетов.
И в этой и без того сложной обстановке, когда все натянуто, как струна, второй американский «Локхид» нарушил воздушное пространство Советского Союза в районе Кольского полуострова. Министр обороны США Макнамара оценил эту обстановку одной фразой: «Это война». Возникла трагическая ситуация.
Две сверхдержавы встали лицом к лицу с «взведенными курками». В этот момент они четко и ясно осознали, что, нажав на «спусковой крючок» (в данном случае кнопку), обе страны превратятся в пепел, погибнет и все живое на Земле.
Чувствуя трагическую развязку, американский президент поручил своему брату — министру юстиции, срочно связаться с послом СССР в США Добрыниным, чтобы тот сообщил советскому правительству: он берет на себя джентльменское обязательство не нападать на Кубу взамен на демонтаж и вывоз с острова советских ракет. Предложение было принято. Группе советских войск был дан приказ прекратить всякие военные действия, но находиться в полной боевой готовности. После этого в дело вступили политики, в ходе переговоров которых американцы приняли на себя обязательства не нападать на Кубу и убрать свои ракеты из Турции, Италии и ФРГ.
Советская же сторона дала свое согласие о вывозе с Острова свободы стратегических ракет, самолетов Ил-28 и торпедных катеров, оставив там лишь оборонительное оружие. Мир вздохнул свободно.
В мае следующего года было подписано соглашение между СССР и республикой Куба об оставлении на острове ограниченного контингента советских войск — мотострелковой бригады, численностью в полторы тысячи человек.
Отдел военной контрразведки тоже претерпел изменения. Тихонова отозвали в Союз, наградив орденом Красного Знамени и присвоив звание контр-адмирала; часть личного состава тоже вернули туда (повысив и прислав замену), а Исаева утвердили резидентом советской разведки на Кубе, поскольку прежнего назначили чрезвычайным и полномочным послом. Львов же, получив дипломатический ранг, стал его старшим советником.
Спустя еще год Николай Иванович побывал в Союзе, проводив Алешку с Рексом на службу в пограничные войска и вернувшись назад с Оксаной, которая стала работать в кубинском военном госпитале. Им выделили двухкомнатную квартиру в ведомственном доме района Ведадо с прекрасным морским видом.
Впервые за много лет службы у Исаева
