отвлекался, Вера даже как-то смогла натыкать фаталити. На пол отправилась его футболка, и на этот раз Вера, немного смущенная, не смогла сосредоточиться на экране телевизора, то и дело поглядывая на своего оппонента, жадно изучая его тело. В один момент интерес к игре потеряли оба, последний раунд стал лишь формальностью, но они все же доиграли его. Какая разница, кто проиграет, если исход уже предрешен? Вера встала перед Ильей, закрыла собой экран телевизора и издевательски медленно начала снимать сначала футболку, а потом и джинсы. Оставшись в одних трусиках в тон по-прежнему лежащему на плойке лифчику, она опустилась на пол рядом с креслом-мешком, в котором сидел Илья, и через ткань домашних шорт нащупала его твердый член.
– Вера… что ты делаешь? – Громов предвкушал момент их близости с момента, как перешагнул порог квартиры, но не думал, что не успеет первым перейти к активным действиям.
– Держу руку на пульсе, – она посмотрела на Илью снизу вверх и, улыбнувшись одними глазами, сразила его наповал.
– Надеюсь, ты пациентам не так же пульс измеряешь… – Он почувствовал, как сердце забилось чаще.
– Не переживай, это персональная вариация процедуры, специально для тебя, – она нащупала край шорт и запустила пальцы под него, давая понять без слов, что стоит избавиться от остальных элементов одежды.
– В тумбочке, – бросил Илья, раздеваясь.
– А я всегда знала, что ты слишком самоуверен, – вернувшись с презервативом и встав на колени между ног Ильи, добавила: – Будь другом, подержи волосы.
– Другом? – улыбнулся тот, аккуратно выполняя ее просьбу.
– Ага, с привилегиями, – ответила Вера, обхватила ладонью основание члена, и Илье стало уже не до слов и возмущений.
Вере казалось, что за пару лет затишья в своей половой жизни она успела растерять всю свою сноровку, но приглушенные стоны Ильи твердили об обратном. Она бы самодовольно ухмыльнулась, но сделать это с членом во рту было бы достаточно проблематично, поэтому просто взяла его еще глубже. Рука Ильи у нее на затылке и звуки, выходящие из его рта, ее опьяняли, подливали масла в разгорающийся огонь желания. Ее трусики полетели куда-то в сторону лифчика. Она даже не стала предпринимать попыток справиться с презервативом и молча протянула упаковку Илье, пусть хоть что-то сделает, а не просто сидит балдеет, а то уж наверняка успел подумать, что в сказку попал. Ей нравилось брать инициативу в свои руки, так ей казалось, что может хоть что-то контролировать в своей жизни, но всему же должен быть предел. Она ненадолго отстранилась, когда услышала шуршание упаковки, чтобы потом стать к Илье еще ближе, оседлать его, приобнять за шею, притянуть к себе, поцеловать. Вера искрилась от удовольствия, когда насаживалась на его член. Еще немного, и электричество между ними вывело бы из строя все приборы в квартире. С ее губ сорвался тихий стон, и она прикрыла глаза. Плавные толчки становились все быстрее и настойчивее. Она облизнула два пальца и опустила их на клитор. Не прекращая подниматься и опускаться на члене, с легким нажимом начала водить пальцами по своей чувствительной точке. Она и забыла, как хорошо оказаться с кем-то, кто понимал ее тело без слов, а не пытаться удовлетворить себя самостоятельно.
Илья сжал руки у Веры на талии. Она запрокинула голову, открывая шею его влажным поцелуям. Громову хотелось прижать ее к себе еще сильнее, еще ближе, раствориться в ней, но ближе уже было некуда. Продолжая свои ритмичные движения, Вера настойчиво передвинула его руку немного ниже и едва слышно шепнула ему на ухо:
– Илюш, не стесняйся, я вся твоя.
Издав дразнящий стон, она прикусила его мочку. Ее горячее дыхание обожгло его кожу. Илья опустил вторую ладонь ей на другую ягодицу. Теперь было легче направлять Веру, задавая нужный им обоим темп. Перехватывая инициативу, они наслаждались друг другом. Как будто во время майской грозы через приоткрытое окно к ним в комнату залетела шаровая молния, чтобы пустить по их нервам разряд тока и низвергнуть обоих до атомов.
Пытаясь отдышаться, Вера разжала пальцы, сжимающие все это время изножье кровати, и посмотрела в глаза Илье.
– То есть ходить без костылей мне нельзя, а трахаться можно? – спросил он, задумчиво выводя пальцем узоры у нее на груди.
– Ну, ты же не опирался на больную ногу, так что не вижу проблем, – пожала плечами Вера. – Я бы добавила, что от секса никто еще не умирал, но это неправда.
– Умеешь приободрить. Если будем жить «долго и счастливо», то я хочу, чтобы мы умерли в один день именно при таких обстоятельствах.
– Мне кажется, это будет не так романтично, как ты думаешь, – за звуками смеха Вера попыталась скрыть свою грусть.
Неужели в один день, который станет самым ужасным днем в ее жизни, она его потеряет? Вера не раз твердила себе, что не должна привязываться, что эти отношения обречены и отравлены ее ложью с самого начала, но в очередной раз поддалась искушению. Последний рубеж был пройден, оставалось только надеяться на милость высших сил, надеяться, что они сохранят все ее секреты. Вера поняла, что пауза затянулась. Не дав Илье возможность спросить, о чем же она задумалась, аккуратно, чтобы не задеть его больную ногу, слезла с него.
– Я в душ, где у тебя полотенца? Не вставай, просто скажи, где, я сама найду и возьму.
– В ванной в шкафчике, а мо…
– Нет, Илюш, в душ со мной нельзя, – перебила его Вера, предугадывая вопрос. – Мы не сможем держать себя в руках, точно навернемся, а тебя только выходили, ногу пожалей. И меня тоже, мне надоело в больнице жить.
– Да-да, нога, как же я мог забыть. Ты когда-нибудь прекратишь быть настолько правильной? – закатил глаза он.
Глава 21
Два магнита
Откуда взялся холодок?
Может, надуло в открытое окно?
Упавший окурок прожег эту любовь.
О чем они думали этой весной?
IROH feat. Flipper Floyd. Весна
За последние пару лет, с того момента, как Илья поступил в институт в Москве, он уже успел привыкнуть, что долгосрочное планирование явно не его конек. Но с момента, как он встретил Веру в клубе, он понял, что и краткосрочное, в пределах двух-трех дней, тоже.
От нечего делать Илья начал предпринимать попытки как-то справиться со своими долгами по учебе еще в больнице. Он хотел отвлечься от неприятных мыслей, посещающих его почти все время, особенно в первые дни, когда не мог даже встать с больничной кровати, о собственной беспомощности и никчемности. Чтобы хоть как-то заглушить и перебить их, почувствовать, что все еще может заниматься чем-то полезным хотя бы для самого себя, Громов полез на портал своего института. Через Макара и Соню узнал, какие задания ему нужно выполнить, чтобы не носиться перед сессией по кафедрам. Бегать по институту в ближайшее время он бы все равно не смог, даже если бы и захотел. Когда проектировали корпус, почему-то не учли, что в один день Илья Громов решит пьяным врезаться в столб, сломает ногу и не сможет добраться до аудиторий дальше первого этажа, поэтому лифтов в учебном заведении не было. Вооружившись ручкой, тетрадками, которые ему привез из дома лучший друг, интернетом и онлайн-библиотекой, Илья приступил к ликвидации задолженностей, пока они еще не перешли из разряда текущих в академические. К удивлению, ему даже понравилось выполнять задания, хотя портал был жутко неудобным и непонятным. Когда-нибудь для вузов начнут разрабатывать удобные сайты, но, видимо, это произойдет только в следующей жизни.
На майских Илья собирался продолжить череду своих увлекательных дней больнично-домашнего обучения. К тому же ему нужно было дописать курсач, а то он и так не вписался в установленные кафедрой сроки, и максимум, на что мог рассчитывать, – минимальный балл. Но весь мир был против того, чтобы он получал новые знания, ставшие уже давно для его одногруппников старыми и давно позабытыми, и подготовил для Ильи что-то более интересное и увлекательное. Громов поддался соблазну и снова стал тем безответственным разгильдяем, каким всегда и был.
А началось все с Сонечки, которая всегда помогала своему другу тянуться к знаниям. Но на этот раз она стала той, кто запустил каскад событий, из-за которых Илья в один момент снова потерял весь интерес к учебе. Последний раз Соня видела своих родителей, младшего брата и лучшую подругу в конце января
