демонстрируя их толщину прикладыванием пальца, ржача ради — среднего.
Квест висел не засчитанным.
Ну и скукотень тут. Бедные детективы. Интересно, а бывают ещё детективы? Пашка до сего дня считал, что это очень прикольная работа. Но теперь усомнился.
Дверь лишённой тамбура сорок третьей квартиры открылась. Пашка подобрался и шмыгнул за стену. Осторожно выглянул.
Лебедев спускался по лестнице… с контрабасом! Ну или какой другой трубой музыкальной[1], тут Пашка особо не разбирался. Ох ты ж блин, камикадзе! Мало ему эффекта от очков, не хватило? Решил самоубиться в глазах общества?
Пашка покачал головой.
Если бы предки ему что такое начали втюхивать, Пашка бы костьми лёг, но отбился. Так-то ему жизнь дорога. И без того было несладко, пока приложуха не появилась…
Спустя час успешно стрельнул сижку у какого-то парня лет двадцати пяти, сбега́вшего пешком по лестнице. Выкурил, и тут же захотел ещё одну.
Обругал себя за то, что не купил пачку перед «засадой». Так-то до вхождения в буйную пору предки успели чутка на карман подкинуть, да и заработок с мойки доболезненный ещё не весь просран.
Может, пиццу сюда заказать? Жрать начинало хотеться существенно.
И долго вот так надо следить? Когда уже зачтётся-то? А можно, интересно, мотнуться в «Пятёрочку»? И вообще, что он тут, блин, выглядывает? Даже и Лебедева нет дома…
Дверь подъезда стукнула, и Пашка поднялся с картонки: ему вообще не улыбалось зацепиться тут языками с какой-то Клавдией Петровной, гоняющей посторонних «наркоманов».
Но это была не местная пенсионерка. И вообще не пенсионерка.
Это был… Пашкин отец. Который, насвистывая и улыбаясь, позвонил не куда-нибудь, а именно в квартиру Лебедевых.
И конечно, Пашка бы решил, что надо там повесить люстру или починить какой завонявший палёным выключатель, потому что работал Пашкин батя электриком и целыми днями вот так мотался по вызовам за копейки.
Вот только был у того в руках не видавший виды сине-белый пластиковый чемодан с инструментами, а… букетик ландышей.
* * *
[1] Контрабас — смычковый музыкальный инструмент. Пашка путает.
Глава 20
Берегитесь скоро все
Пашка отшатнулся к мусоропроводу и даже башкой об стену стукнулся. Глаза на лоб вылезли. С перепугу подслушать, что сказали бате на пороге, не успел.
— Ебическая сила! — икнул Пашка.
Да ну! Быть того не может!
Отец и цветы? Да он даже на день рождения мамке веники не дарит, только обязательные три тюльпана на восьмое марта! Отец принёс цветы… кому-то в квартире Лебедева⁈
Горькой, похожей на приступ изжоги, волной подступило к горлу то, что он вчера прочёл приложухой в мыслях матери. Подозрения в измене!
Но нет. Батя — древний дед уже. Это, во-первых. Во-вторых — только не с Лебедевыми, мля! Это будет уже слишком!
Пашка о семье Лебедева не знал абсолютно ничего, но это было не важно! Хватало одного Вани! Он же жертва аборта, ну в натуре! Ну не мог батя спутаться ни с кем из той семьи! Да он вообще не мог…
Пашка схватился за голову.
И чё терь делать? Домой пойти, отморозиться? Вообще нереальный план. А тогда что?
Он достал телефон и открыл «Дополненную реальность».
«Квест пройден! + 3000 баллов!»
Угу, спасибо. Понял уж, чё хотели выследить, блин.
«25. Поговори с Екатериной Лебедевой. Награда 200 баллов».
Офигеть, а чего не три? Не один? Что значит — поговори? Екатерина это кто? Бабень, которой отец принёс ландыши? Офонореть, и о чём с ней разговаривать? Рассказать, что она шалава?
Телефон завибрировал, на экране появилась недоведённая «П».
Пашка пнул ногой стену, оставив на зелёной краске след кроссовки.
Почему из всех тёлок мира батя должен был выбрать именно мамку Лебедева? Это же факт мамка. Мамка сраного Лебедева! Мля! А отец его где? А если узнает, блин, кто?
Пашка стиснул зубы.
То есть сейчас там, за стеной, голый батя жарит чужую мамку? В натуре? Его, Пашкин, батя? Который из-за курева хватается за ремень? Который с женой клеит обои новые в коридоре? И потом на сына гонит, что тот не помогал? Который жмётся на хавчик в семью лишний косарь дать? Он вот покупает веники пахучие чужим мамашам⁈ И лезет со своим воспитанием⁈ Рассказывает им с Серёгой, какими надо расти⁈
Охренеть какой классный батя!
Пашка с ненавистью уставился на ещё одну «П» с прорехой, появившуюся на экране игрухи.
Захотелось рвануть отсюда подальше. Бежать, пока в глазах не зарябит. Чтобы вообще никаких сил думать не осталось.
Только уходить было типа нельзя.
Грёбаный квест без сроков. Не сделаешь — дальше не пустит. А дальше было надо. Потому что пора освобождаться от таких предков на хер. Не будет никаких отцу лотерейных билетов! И вообще, пусть побережётся, когда младший сын до сорокового уровня поднимется. Как бы он ему всю хотелку из строя не вывел за такую фигню!
Пашка мстительно сощурился. А потом выругался.
Нельзя сваливать отсюда, не пройдя очередной квест.
Поговорить, блин, с отцовой бабой, за сраные двести баллов.
Но поговорить так-то можно и о погоде. Не велела приложуха морали шалаве Лебедевской читать.
Дождаться, пока выйдет, поймать на улице и спросить, как пройти к остановке или ещё что. Вот и весь разговор. И пусть только попробует не засчитать!
Приложуха дала дракона.
Торчать тут вечность особо не хотелось. Вообще быть тут не хотелось. Особенно сейчас, пока батя… Но потом — так и подавно!
Пашка упёрся свирепым взглядом в стену с облупившимися почтовыми ящиками. И тут пришла в его голову неплохая такая идея.
Воровато выглянув вниз, на площадку, и проверив номер квартиры, Пашка подошёл поближе и потянул ячейку с цифрой сорок три. Она не поддалась, но внутри явно имелся какой-то мусор.
Пашка сплюнул, вытащил из кармана зажигалку, сунул боковиной в щель и провернул. Потом стянул на ладонь рукав куртки, взялся за край и дёрнул изо всех сил, второй рукой придерживая висячие ящики.
Издав мученический железный стон, дверца опустилась.
— То-то! — ещё раз сплюнул Пашка и выгреб стопку макулатуры. Попытался прикрыть ящик, но он больше не держался. Тогда Пашка прошёлся по карманам, откопал видавшую виды подушечку жвачки в истрёпанной, и словно бы даже постиранной разок с курткой обёртке, погонял во рту с минуту и залепил дверцу, чтобы не выделялась.
Вернулся на место около мусоропровода.
Изучил добычу. Среди рекламных флаеров и безадресных писем имелось два конверта с именем Лебедевой Екатерины Викторовны. Скорее всего,
