Глава 17. Война рабов
В цветах приближающейся ночи Дарград походил на высокоразвитую цивилизацию. Цивилизацию, достигшую не только величия на своей планете, но и покорившую другие. Угловатые уродцы муравейники подсвечивались разными цветами. Развязки вокруг них мерцали тысячами автомобильных огней, сливающихся в единую красно-белую трассу. Если бы я своими глазами не видел, что именно творится внутри этих перенаселенных монстров, то едва ли поверил рассказам.
Виной было моё восприятие. Заложенные в мозгу принципы привычной архитектуры, стиля, композиции. Нагромождение ужасных небоскребов-кварталов на уровне подсознания связывалось с чем-то высокотехнологичным и развитым. Не то чтобы всё было слишком плохо. В муравейниках работала умная система отопления, вентиляция и канализация. В каждую квартиру провели свет и исправно обслуживали развязки с парковками. И все же железобетонные глыбы оставались железобетонными глыбами. Сколько не навали друг на друга подключенных к электричеству контейнеров, они так и останутся горкой железных контейнеров.
Сложно сказать, чем руководствовались архитекторы Дарграда, кроме своей воспалённой фантазии. Кварталы-муравейники и магистрали-взлетные полосы на поверку оказались неудачным экспериментом, но слишком масштабным, чтобы его свернуть. Про проблемы жизни внутри муравейника можно было рассказывать часами, среди которых самые острые: антисанитария, неконтролируемая преступность, перенаселение и нелегальное строительство. Отдельного котла в аду заслуживали дизайнеры гига-парковок на нижнем уровне муравейников. По сути парковки представляли собой огромные бетонные площадки, на которых жители муравейника бросали свои машины и тащились в дома. Если владельцу авто не повезло с лифтом или расположением жилья, то прогула от машины до дома могла растянуться на несколько километров.
Приза за худший проект заслуживали магистрали между муравейниками. Они никогда не останавливались в пробках, но ведь и Дарград был далёк от размахов Москвы или Нью-Йорка. Из шести полос движения в каждую сторону заполнялись от силы три. Отсутствие грамотной архитектуры дорог заставляло проехать многие километры, чтобы попасть в квартал-муравейник, расположенный через дорогу.
Я ехал в машине такси и наблюдал за светящимися гробами современного дизайна. Впереди показалась главная башня Дарграда. Верхняя часть была выкрашена в красные цвета, а углы здания отсвечивали золотистым металлом. Самые дорогие квадратные метры Дарграда принадлежали Барству Сардины.
В этом же муравейнике чуть ниже, будто на правом плече от головы здания, выделялся серебряный уровень — обитель Икара. Проезжая мимо башни, я подумал, что время остановилось. В окне справа от меня мелькали бетонные плиты отбойника, а массив муравейника будто стоял на месте. Мы походили на крошечный космический шатл, который пролетал мимо целой планеты. Наша скорость была достаточно велика, но огни муравейника замерли во времени.
Наконец муравейник Сардины остался позади, и мы съехали к другому муравейнику, на котором висел огромный баннер, зазывающий на субботнее зрелище: «Война рабов!».
Таксист спустился на парковку и по знакомому маршруту между опорных столбов повез меня ближе ко входу.
— Остановлюсь возле парадного. Выходи быстро, — предупредил водитель. — Не хочу создать пробку для местных мажоров!
— Понял, — ответил я и протянул водиле купюру. — Можно без сдачи.
— Спасибо.
Выскочив из машины, я оказался в толпе желающих пробиться ко входу. Шоу под названием «Война рабов» начиналось через полтора часа. Меня предупредили, что приехать нужно заранее.
Людей внутрь впускали крошечными партиями. Охранники постоянно шушукались. Им было плевать: стоит перед ними пацан в кроссовках или мужчина в смокинге. Хочешь попасть внутрь? Стой в очереди и подчиняйся правилам!
Страдали люди из-за Сардины. Он был постоянным зрителем этого шоу и злился, если на входе возникали проволочки. Сардина должен был приехать и войти внутрь по ковровой дорожке, не замедлившись ни на одну чертову секунду. Из-за этого охранники и работали в таком напряженном режиме. Они будто регулировали воду, собирающуюся в плотине. Стравливали понемногу через край, чтобы снизить давление, но большую часть удерживали, чтобы по воде в нужный момент мог пройти линкор.
— Отдам билет во второй ряд за восемьсот! — крикнул перекуп мне на уход и дернул за рукав. — Считай даром!
— Спасибо, у меня есть, — я поднял руку, показывая корешок.
— Покажи! — перекуп взглянул на бумажку. — Пфф! Двенадцатый сектор?! Почти под самой лоджией?! Ничего не разглядишь! Бери мой! Третий сектор, второй ряд! Не пожалеешь!
— Денег нет!
— Ну и сиди там с нищебродами! — обиделся перекуп и свалил.
… … …
Час в очереди пролетел быстро. Были опасения, что охрана не примет мой документ жителя Дарграда, но Сицин не подвел. Поддельные корочки сошли за настоящие.
Двенадцатый сектор оказался по-настоящему ужасным. Справой стороны он заканчивался глухой стеной, где по всей видимости были туалеты, а сверху нависал козырек балкона. Немногие зрители, у кого хватило денег только на эти места, потянулись на левую сторону. Прижались к проходу, а кто-то предпочел сесть прямо на лестнице, потому как увидеть арену со своих мест было почти нереально.
Приди я на арену смотреть шоу — непременно взял бы у перекупа билет даже за восемь сотен. Я пришел на за этим. Меня интересовал тот самый балкон, кусок которого нависал над двенадцатым сектором.
За пять минут до начала, когда арена оживилась, на балконе появились люди: Сардина, Икар и два десятка охранников.
На вид Икару было сорок пять лет. Среднего роста, с прямой спиной и высоким лбом. Он был одет в кофту, из-под которой выглядывал белый воротник. Выглядел молодо, хотя глубинные морщины на лбу показывали его истинный возраст.
Икар опустил плечи и прогнул спину дугой. В его движениях я заметил неуверенный шаг, а в глазах — опьянение.
Сардина — двухметровый шкаф с кучерявыми волосами. Под блестящим пиджаком пряталось желеобразное тело. Он шагал твёрдо и пухлой ручонкой обнимал Икара. И не просто обнимал, а сжимал его плечо и подталкивал вперед.
Я занял место на последнем ряду двенадцатого сектора, откуда, пускай и в тени, но видел профили обоих. Зелье Затемнения держало мою материю в оболочке, скрывая истинное свечение и размер. Звенья восприятия работали на полную, готовясь улавливать каждое слово.
Впервые в жизни я видел такое скопление одаренных в одном месте. Арена вмещала в себя около пяти тысяч человек и, разумеется, среди них не было простаков. В Дарграде далеко не каждому одаренному удавалось держаться на плаву, а простаки, которые не стали рабами, — исключение.
Арена представляла собой округлую сцену, как в цирке, только вытянутую и в разы больше. Вверх и в стороны от арены под одинаковым углом поднимались ряды стульев. Когда я смотрел не на людей, а на их материи, зал представлялся мне чем-то вроде небесного свода. Точно я попал в планетарий. Со всех сторон в приглушенной темени зала светились оранжевые и красные звезды. И, конечно же, на этом небосводе выделялся балкон. Он походил на отдельную галактику или аномальное скопление звезд. Материи с балкона светились в десятки, а в некоторых случаях, в сотни раз ярче материй обычных зрителей. Среди коричневых, фиолетовых и бордовых цветов, проступали редкие голубые, бирюзовые и салатовые.
