– За что? Ты у меня спрашиваешь? – наконец ухмылка пропала с его лица, – Давай я объясню. Гибрид призван не лечить, а нейтрализовать вирус. Заражённым ничто не поможет. Никто не поможет. Хватит играть в гуманизм. Из-за этого мы и так уже шестой год вымираем как динозавры…
– Это ты мне говоришь? – разговор перешёл на крик. Эмоции захлестнули обоих.
– Я знаю, как это тяжело, но выбора у нас нет. Лекарства не существует. Вирус убьёт нас раньше, чем мы придумаем что-нибудь.
– А как же твоя речь на совещании? Ты же был против изоляции, против карантинных мер. Что с тобой теперь случилось?
– Я против игнорирования. Карантин – это бред. Изоляция лишь оттягивает неминуемое.
– А гибрид?
– А гибрид – это ответ. Это решение. Иного пути нет.
– Ты говоришь так же как он! Чем тогда ты лучше?
– Мне тебе нечего сказать больше. Если ты в меня больше не веришь, тебе лучше уйти.
Альберт отвернулся и взяв из контейнера колбу вставил её в прибор на стойке. Внутри начался процесс смешивания, зажужжали микропроцессоры, на мониторах побежали цифры и буквы. Синтез был запущен. Осталось замкнуть цепь и ввести изменённый вирус в кровь. Шкляров засучил рукав и потянулся к прибору. Но Вера бросилась к нему, пытаясь помешать.
– Нет! Я не дам тебе это сделать! – закричала отчаянно женщина, упираясь руками в грудь Шклярова.
– Уходи немедленно, – зарычал злобно он, хватая её за плечи.
– Ты монстр! Ты не можешь так поступить! – она начала бить его кулаками в грудь отталкивая от прибора.
– Они всё равно умрут! Но другие будут жить! – пытался он её убрать со своего пути.
– Ты сам себя слышишь? Что ты говоришь. Ты убийца! – Вера с размаху ударила Альберта в лицо.
Видно было как он закипел, как налились кровью глаза, как побагровело от злости лицо.
Рывком он отбросил хрупкую женщину в сторону, словно тряпичную куклу.
– Альберт! – успела она испуганно выкрикнуть его имя, будто, не веря в происходящее.
Ноги на высоких каблуках подвернулись, и она безвольно рухнула, ударяясь затылком об угол стола. На пол упало уже бездыханное тело. Кровь тонкими ручейками устремилась по паркету в разные стороны, мгновенно образовывая огромную лужу. Альберт же, не замечая содеянного подошёл к прибору и взяв в руки ингалятор с жидкостью из колбы, вонзил иглу себе в шею.
Нет-нет. Здесь какая-то ошибка. Нет. Альберт нажал на повтор. Снова воспроизведение. Но это была не ошибка. Вот он отбрасывает Веру, вот она падает, ударяется, умирает.
– Нет! – крикнул Альберт в монитор.
Ещё раз повтор.
– Нет! Нет! Не может быть!
Голову пронзило внезапным разрядом. В глазах потемнело.
– Ааааа! – закричал он от жуткой боли. – Нет! Нет! Нет! Господи!
Закончив с инъекцией Шкляров отложил прибор и повернулся к лежащей в крови Вере. Медленно, словно во сне, подошёл ближе и встал перед ней на колени, наклонился и поцеловал её в губы, взяв аккуратно её голову в руки. Затем встал, взглянул на свои окровавленные ладони и заревел будто раненый зверь.
– Это я! Это я убил! – боль раздирала его голову на части. – Я и есть убийца! Господи!
Слёзы брызнули из его глаз, падая на монитор. Видео продолжало воспроизводится.
Он замолчал, застыв на несколько долгих минут. Затем развернулся словно робот и с холодным взглядом направился к креслу. Подцепил провода, застегнул шлем-визор на голове и ткнул на мониторе запуск. Через мгновение изображение с дрона заморгало, дёрнулось вверх, перевернулось и яркая вспышка оборвала запись.
Он смотрел на экран молча. Слёзы застыли на его впалых щеках. Внутри стало тихо и пусто, как в коридорах старого многоквартирного дома.
Его чувства, ощущения, мысли – всё застыло на февральском ветру. Покрылось инеем и липким, мокрым снегом, не давая вдохнуть и пошевелиться. Отупение и безразличие сковали по рукам и ногам. Зачем дальше жить, бороться, куда идти и для чего? Кому это нужно? С ним всё кончено. Он убийца, враг человечества, заслуживший свою не завидную участь. Пускай он замёрзнет здесь, в этой холодной машине, пускай он погибнет скорее. Ему не хотелось больше ничего. Всё исчезло, утонуло в сугробах.
Шкляров просто сидел и ждал, когда кровь в жилах застынет и сердце остановит его жизнь. На душе было спокойно. Страх улетучился вместе с болью. Умирать, оказывается, очень просто. Это за выживание нужно бороться, трудится, потеть. Жить вообще очень трудно, а умереть не стоит ровным счётом ничего. Смерть не нужно искать, она обычно приходит сама. И он её ждал, глядя с тоской в разбитое боковое окно.
Сквозь снежную завесу прорезался яркий луч света и ударил его по глазам. От неожиданности Альберт вздрогнул и прикрыл лицо замёрзшей рукой. В нескольких метрах от автомобиля стояла чёрная тень и молчаливо взирала на него с интересом. Шкляров пытался угадать в её очертаниях знакомые черты, но лица не было видно. Силуэт медленно приблизился и прожектор выхватил тонкие женские линии хрупкой и стройной фигуры.
– Вера? – удивлённо спросил он и попытался выйти из машины.
– Альберт, – позвала его женщина, – иди ко мне.
Он навалился всем телом на заваленную снегом дверь, с трудом открыв узкую щель. Протиснувшись в неё Шкляров покинул авто и ступая по глубоким сугробам заторопился на встречу.
«Ну вот она и пришла за мной,» – думал Альберт приближаясь к тени. Смерть, с лицом Веры, ждала его терпеливо. И совершено не страшно, наоборот, в его душе стало тепло и улыбка согрела застывшее на морозе лицо.
Она такая красивая, в этом элегантном тёмном платье, на высоких каблуках. Её стройное тело так просится в объятия. Как же он любил её, как хотел обладать. Как же тогда мог её потерять? Но теперь всё будет иначе. Альберт подошёл ближе и без промедления обнял её, словно боясь, что она испариться. Такая нежная и тёплая, такая любимая женщина.
– Прости меня Вера, – Шкляров прижался к её щеке и тихо прошептал на ушко, – прости, я так виноват.
– Альберт, – сказала она ему в ответ обхватив его плечи, – не вини себя. Ты не виноват.
– Я виноват. Я и только я. Прости, – слезы стекали из его глаз ручьями.
– Успокойся. Ты не виноват. Это сделал не ты.
– Я был не в себе. Не знаю, как это произошло, – хныкал задыхаясь он, опуская голову ей на плечо.
– Это был не ты, – успокаивала она его, гладя по седым волосам.
Как же больно. Тело успокоилось, но заныла душа, словно вырываясь из тленного плена. Но Вера продолжала держать её в нем, крепко сжимая в объятиях.
– Я любил тебя, – тяжело выдохнул Шкляров, – почему ты вышла замуж не за меня?
– Не за тебя, – прошептала она и тихо спросила, – Ты не помнишь?
