никогда не было большой проблемой. Если мне приходилось обходиться без таблеток несколько дней, никого в моем доме не волновало, что я просыпаюсь от кошмаров. Это было для моего собственного спокойствия, а не для кого-то еще. И хотя кошмары — это ужасно, иногда я чувствовала, что мне все равно нужно немного отдохнуть от таблеток. Обычно я не принимала их дома, если чувствовала, что могу справиться сама. Но здесь я делала это каждый вечер, просто на всякий случай.
Через несколько минут женщина снова вышла на связь.
— Мне очень жаль. У вас закончился запас лекарств. Вам нужно записаться на прием к врачу, и тогда мы сможем пополнить рецепт.
Черт. Я резко выдохнула, чувствуя, как по коже пробегает колючая паника. Я никак не могу попасть на прием к своему врачу сегодня.
— Вы не можете просто выписать мне срочный препарат, пока я записываюсь на прием?
Теперь в голосе женщины звучит и раздражение, и скука.
— Нет. Вам нужно позвонить в офис вашего врача. Я не могу это контролировать.
— Я не знала…
— Количество оставшихся доз указано на этикетке. Извините, но вы просто должны позвонить своему врачу.
— Хорошо. Спасибо. — Я повесила трубку, оглянувшись в сторону кухни. Я не ожидала, что мне придется сделать больше одного телефонного звонка, но теперь это превращается в нечто гораздо большее. Я пытаюсь подавить растущее беспокойство, опускаюсь на диван и ищу в своих контактах номер кабинета психиатра.
Медсестра, которая отвечает, по крайней мере звучит дружелюбно.
— Привет, — решаюсь я. — Это Белла Д'Амелио. У меня закончился срок действия рецепта на тразодон. В аптеке сказали, что мне нужно записаться на прием, но есть ли шанс получить хотя бы частичное пополнение до тех пор? Они мне необходимы, чтобы засыпать.
— Мне очень жаль. Но нам нужно увидеть вас, прежде чем мы сможем пополнить рецепт. Доктор Ланган захочет поговорить с вами, узнать, как вы себя чувствуете, прежде чем выписывать новые лекарства. В любом случае, вам пора нанести визит.
— У меня новая работа. И это очень напрягает…
— Я понимаю, мисс Д'Амелио, но нам нужно увидеть вас, прежде чем мы пополним запасы ваших лекарств. Доктор Ланган, возможно, захочет внести коррективы. Но она сможет принять вас в конце следующей недели. Подойдет?
Мне кажется, что нет, но я также не чувствую, что у меня есть выбор.
— Вы больше ничего не можете сделать? — Полушепотом спрашиваю я, борясь со слезами, и медсестра издает сочувственный звук, который говорит мне, что ответ будет отрицательным еще до того, как она заговорит.
— Тогда до встречи, мисс Д'Амелио, — говорит она с окончательностью.
Я вешаю трубку, подтвердив встречу, и кладу телефон на колени, стараясь глубоко дышать, чтобы не расплакаться. Последнее, что мне нужно, это вернуться в столовую, где будут Агнес, Сесилия и Дэнни, с таким видом, будто я из-за чего-то плакала. Это вызовет множество вопросов, на которые я не хочу отвечать.
Мне остается только надеяться, что кошмары не станут беспокоить, пока я не смогу попасть на прием. Но меня радует, что сегодня я увижу Клару. Она всегда поднимает мне настроение, и мне станет легче, если моя подруга проведет здесь полдня.
Если кто-то и замечает перемену в моем настроении, когда я возвращаюсь к столу с завтраком, то ничего не говорит. Я ковыряюсь в еде, пока Сесилия и Дэнни не закончат, а затем мы помогаем Агнес убраться, после чего отправляемся за книгами, чтобы провести час чтения в гостиной.
Клара появляется в полдень, как и обещала. Она пишет мне сообщение как раз в тот момент, когда ее высаживает такси, и я велю Сесилии и Дэнни оставаться на месте и спешу к входной двери. Я хочу перехватить ее раньше Агнес, на случай если возникнут вопросы.
Я распахиваю входную дверь как раз вовремя, чтобы увидеть Клару, поднимающуюся по ступенькам. Она одета по-летнему — светлые джинсовые шорты, свободная футболка с выцветшим рисунком классического автомобиля спереди, завязанная узлом чуть выше пояса, сандалии и светлые волосы, собранные в высокий хвост. Я чувствую небольшой приступ зависти, не к ней, а к самой мысли о том, что я могу так одеваться. Я скучаю по летней одежде, по ощущению легкости, воздушности и свободы, по солнцу на своей коже. Я скучаю по тому, что не чувствую, будто должна носить одежду как броню, скрываться в ней, чтобы никто меня не заметил и не подверг опасности.
Раньше я могла расслабиться. Просто быть собой, не беспокоясь об окружающем мире. Такое ощущение, что тогда я была другим человеком, а перемены в одежде — лишь симптом гораздо больших изменений, которые я не знаю, как обратить вспять.
— Это место великолепно, — вздыхает Клара, на мгновение задерживая взгляд на георгианском стиле дома, прежде чем войти внутрь. — У этого Габриэля настоящий стиль. Хороший вкус.
— Ты бы видела его любимую машину. — Я закрываю дверь, и Клара поднимает бровь.
— Ты имеешь в виду Феррари, на которой, по твоим словам, он тебя возил? Это ведь что-то значит, что он пригласил тебя на ужин на своей любимой машине, не так ли? — Ее глаза озорно блестят, и я бросаю на нее взгляд, прижимая палец к губам.
— Это значит, что ему нужен был повод, чтобы сесть за руль. Сесилия и Дэнни находятся в другой комнате, так что, пожалуйста, не позволяй им услышать, как ты шутишь о том, что их отец флиртует со мной, — шепчу я, сохраняя низкий голос. — Дело не в этом, и это последнее, что мне нужно, чтобы до них дошло.
Как только я это произношу, в голове снова всплывает вчерашний почти поцелуй. Невозможно не вспомнить. Могу только представить, что скажет Клара, если я расскажу ей об этом, но у меня нет ни малейшего желания делать это. Меньше всего ей нужно знать, что между мной и Габриэлем есть хоть какая-то искра притяжения, я никогда не перестану об этом слушать, если она узнает.
Мгновение спустя я слышу щелчок ботинок по плитке, и из-за угла появляется Агнес, обе ее брови вскидываются, когда она видит стоящую здесь Клару.
— Кто это? — Спрашивает она тоном, который говорит о том, что она не уверена, стоит ли Кларе здесь находиться, и я вздрагиваю, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее.
— Это моя лучшая подруга, Клара. Я знаю ее уже много лет. Я упомянула о ней Габриэлю, когда мы встретились за ужином, чтобы поговорить о работе…
— И он сказал, что ей можно здесь находиться? Не сочтите за грубость,
