еще на день. Вообще, закат на корабле всегда значил для меня очень много. Между собой, шутя, мы называли это смотреть «кино про море». Спадает тридцатиградусный зной, уходит морок и тяжесть от чужих, неизвестных вод- и взгляды устремляются на покидающее нас светило. Каждый думает о своем, сокровенном…
Море в этот момент тоже особенное. Задумчивое и спокойное. Отец когда-то говорил мне, что смотрящий на бескрайние синие волны, проявляющий уважение к морю, никогда не останется без «подарка». Прилетит и покружит красивая птица, сливаясь с бликами воды, в танце гармонии сверкнет змейкой стайка рыб, деловито махнут своими плавниками-горбами дельфины… Как я любил эти подарки моря. За этими удивительными моментами единения с необъятной силой создателя я и шел в открытые воды, преодолевая высокие волны и резвые ветра. А теперь… Теперь я смотрел на красоту и величие природы и думал о Ней, о Них… Впервые в жизни в море для меня что- то было важнее самого моря…
Тот день не начинался как особенный. Всё, как обычно. Несмотря на раннее утро, солнце уже обжигает волны Аденского залива. Средняя температура воздуха здесь редко опускается ниже 35–40 градусов, морская вода имеет высокую соленость. Системы кондиционирования, как назло, барахлили, на исходе были и запасы пресной воды. В последний момент отложился заход в египетский порт. К тому же мы вошли в воды, где орудовали пираты. Во время движения экипажи боевых кораблей здесь всегда находятся на боевом посту, в состоянии повышенной боевой готовности. Изнуряющее солнце и постоянная качка, которой так подвержены корабли малого водоизмещения, отнимали у нас последние силы. Даже напиться толком не получалось- опресненная вода плохо утоляла жажду, а из-за высокой температуры и влажности воздуха любая царапина на теле превращалась в болючую, то и дело кровоточащую рану-язву.
-Товарищ капитан! Товарищ капитан!-Раздается взволнованный голос старшего помощника,- только что на коротковолновую связь вышел российский танкер «Курский лес» с экипажем на борту. Общесудовая тревога! Угроза захвата пиратами! Там даже по связи слышны крики и стрельба!
-Танкер «Курский лес» шел без конвоя по обычному маршруту. На судне 25 человек, в том числе две женщины,- напряженно и сосредоточенно докладывает старпом,- капитан успел сообщить, что вахтенный помощник увидел на горизонте подозрительные шлюпки. Экипаж начал следить за приближающимися объектами. Лодки шли наперерез танкеру. До того, как связь прервалась, капитан танкера успел мне сообщить, что неизвестными с плавсредства был совершен выстрел из гранатомета. До того, как связь пропала, я слышал крики и стрельбу из огнестрелок…
Мы оба были на ходовой и снова пытались выйти на связь с танкером, но безрезультатно. И я, и старпом прекрасно понимали, медлить нельзя…
-Танкер в движении. Двигатель работает… Сволочи, знают, что делают. Но капитан молодец- включил аварийный буй. У нас есть постоянные данные по координатам,- дельно вещает старпом.
Я смотрю на главного механика
-С учетом наших двадцати пяти узлов (прим.- скорость военного корабля), сколько будем до них идти?
-Пять часов максимум. Если команда смекнула спрятаться в надежном месте, можем отбить их…- даже не помню, кто это из нас говорит. Потому что в глазах у каждого одно решение- спасать своих. Вдали от родины, среди тропической жары зов крови еще сильнее, чем дома. Мы своих не бросаем…
-Выходим в район нахождения танкера. Параллельно свяжитесь с владельцем судна и запросите техдокументацию по нему. Нужны подробные планы. Наверное, придется идти на штурм. Зачищать объект, спасать людей из западни. Оценим ситуацию, как подойдем, и начнем операцию…- выдаю я, мысленно прокручивая все возможные варианты развития событий, включая самые пессимистичные.
Глава 34
Глава 34
Алые ягоды рябины щекочут лицо в дуэте с тонкими острыми веточками. Их терпкий кисло- горький вкус на языке… А может это вкус его поцелуев… А может это вкус крови…
-Дождешься меня?- говорит Рома и вжимает в себя.
Ягоды расплющиваются, оставляя на моей белой блузке красные следы. Ветки больно впиваются в грудь. Я начинаю задыхаться, что- то кричу, открыв рот, но безуспешно. Вместо голоса какой- то скрежет, похожий на скрип ржавых дверей на ветру…
Просыпаюсь в холодном поту, трясусь в ужасе, не понимая, где я и что со мной происходит. В ушах звон- и только немного придя в себя, сморгнув со слипшихся ресниц сонный морок, слышу сигнал звонящего мобильного.
-Алло,- голос сиплый. Сердце все еще стучит где- то в горле от пережитого во сне кошмара.
-Аврор,- когда ловлю в интонации Ники жалость и страх, резко просыпаюсь, чувствуя, как подступает тошнота, намного сильнее, чем от мучившего все это время токсикоза.
-Что случилось?- чрезмерно резко, до бегающих перед глазами мурашек низкого гемоглобина подаюсь вперед, в вертикальное положение.
-Рома… Он… -начинает она плакать, а меня в буквальном смысле сжигает изнутри, словно бы меня облили бензином и подпалили.
-Что?! Что случилось?!- задыхаюсь точно так же, как во сне.
-Ты только не волнуйся!
Ника с Димой приезжают к нам домой спустя четверть часа. За это время бабушка десять раз пыталась напоить меня чаем, шмыгая носом от того, что украдкой, не показывая мне, плакала, а я… Я просто сидела и смотрела в одну точку, держась за живот правой рукой. Под сердцем болело…
Осознание произошедшего никак не настигало. Ника не стала рассказывать подробности по телефону, понятно, что это было запрещено. В Главштаб меня не вызвали. Я была для них никто. Мой статус в отношении Романа был для них не определен- ни жена, ни родственница. Со мной не считали нужным делиться информацией.
-Он, конечно, герой,- твердо и решительно чеканил Дима, пытаясь держаться уверенно и даже бравурно, - пойти на такое решился бы не каждый мужчина, Аврора. Танкер захватили сомалийские пираты. Поступил сигнал тревоги. Корабль Ромы был ближе всего к месту происшествия. Он принял решение идти на штурм, отбивать ребят, которые спрятались в румпельном отделении. Там было несколько женщин среди членов экипажа, понимаешь же, что это означает, когда
