три минуты десятого. «Я проспал всего часов восемь-девять. Слишком мало, чтобы восстановиться. Достаточно, чтобы они проодолжили».
— Стой на месте.
Дверь ушла в стену. Март переступил порог кабинета и остановился.
— А теперь оставьте нас наедине, — приказал Флетчер.
Как только дверь закрылась, контр-адмирал коснулся кнопки и блокировал дверь.
— Сядь, — буркнул он.
Агент отряда «кси» не стал ждать повторного приглашения и рухнул в глубокое кресло.
— И что теперь скажешь? — раздраженно бросил Флетчер.
— Скажу «Ричард, налей мне стакан воды». В горле пересохло.
— А я скажу, «ты дурак, Мартин Рей». Воду наливать не стану, налей себе сам.
— Значит, я уже не изменник, а просто дурак, — пробормотал Март, пытаясь болезненно ноющими и к тому же скованными руками ухватить хрупкий и скользкий стакан. — Это почему же?
— Потому что дал себя поймать и поставил меня в чертовски неловкое положение… Разбудили ночью, испортили настроение, заставили нервничать, отбили аппетит… Сколько раз говорил — об акциях надо предупреждать заранее? Как я могу прикрывать операции отряда, если даже не знаю о них?
— Ты же в курсе, отряда больше нет, нас разогнали и лишили статуса.
— Но ты-то, остался. Черт бы тебя побрал, Март! Ты остался, нужно что-то с тобой делать, а я пока не решил — что.
— Твои ребята уже пообещали сдать меня гирканцам — чем не вариант?
— Не глумись. Наше сотрудничество — не пустой звук, по крайне мере для меня. Я всего лишь думаю, как тебя спасать.
— Понятно. А пытки этой ночью — твой приказ, Ричард?
— А чего ты ждал от меня⁈ Скажи, чего, Март? — лицо Флетчера налилось кровью так, что покраснели даже мочки ушей. — Ты нарушил закон. Ты полез в дела, которые тебя совершенно не касались. Но этого оказалось мало. Ты сделал еще хуже… ты попался! Да нарушь ты триста раз их гребаные законы, я могу это понять и простить, но зачем попадаться?
— Значит, меня отделали за неловкость?
— Еще раз прошу — не глумись. Мне нужно было отвести подозрения от самого себя. Я приказал немного тебя побить, но не калечить.
— Спасибо за доброту, Ричард.
— Пожалуйста.
— Только я сегодня весь в синяках, руки плохо действуют, а в ребре, кажется, трещина.
— Не беда. Ты еще вчера нажрался стимулятора, так что не сильно страдал. К тому же Фрэд немного придушил тебя, чтобы быстрее отправить в отключку.
— Значит, теперь я могу уйти?
— Не так быстро. Нам нужно обсудить кое-какие вопросы. Например, я хочу знать, зачем ты вмешиваешься в дело Брауна?
— Кто меня сдал?
— Не знаю. Пришел анонимный сигнал. Но ты не ответил…
— Хорошо, скажу честно. Этот человек — собственность отряда, мы хотим вернуть свою собственность назад.
— Кажется, он с таким вариантом не согласен.
— Его несогласие не имеет значения.
— Не повтори ошибок Крайтона, Март. Браун — убийца по природе.
— У меня нет сил с тобой спорить. Впрочем, со спасением Брауна я уже опоздал.
— Отлично. Мне совсем не жаль. А теперь слушай внимательно. Я сниму с тебя браслеты… конечно, для того, чтобы ты мог воспользоваться планшетом и сделать признания. Вместо планшета ты схватишь мой бластер и в режиме оглушения выстрелишь мне… только, пожалуйста, не в лицо, а в грудь. Система безопасности сработает с задержкой, у тебя появится пять минут, чтобы выбраться отсюда через окно.
— Как?
— По техническим скобам на внешней стороне стены.
— С моими руками далеко не все порядке. Не проще ли выписать пропуск, и я уйду через дверь?
— Не проще. И не пытайся давить на жалость, дорогой друг, у меня тут всего лишь пятый этаж. Внизу стоянка флайеров, бери машину синего цвета, она оснащена системой маскировки, только, прошу, не разбей. Уезжай из города и убирайся, куда пожелаешь. По крайней мере, из Йоханнесбурга точно убирайся. Второй раз мне не спасти твою шкуру…
* * *
… Уже забравшись в кабину, Март оглянулся назад, на фасад штаб-квартиры, но признаков тревоги он не заметил. После спуска по скобам побитые руки дрожали. Еще раз обругав старательного контр-адмирала, агент включил автопилот и систему невидимости.
«Только бы не врезаться в кого-нибудь».
Он летел над городом, безучастно рассматривая ровные кварталы, застекленные крыши, легкие арки, ленты улиц, скользящие в холодной вышине машины, крошечных людей внизу. Десять часов тридцать минут на табло… Март знал, что проиграл и проиграл окончательно. Ощущение поражения пока не раздавило его, на это не хватило времени.
«Можно наврать другим, но не стоит врать себе. Меня подвела самоуверенность. Я не только не спас Кая, я сделал еще хуже — дал ему надежду и обманул. Даже смерть от рук парней Крайтона была бы лучше».
Встречный флайер прошел совсем близко, Март перехватил управление у автопилота и кое-как выровнял полет. Показался берег реки Юкскей, расширенной и очищенной триста лет назад. Флайер пошел на посадку так резко, что заныло под ложечкой. Март отстегнул ремень, распахнул дверь кабины и спрыгнул на еще слегка влажный после ночного дождя бетон. Потом он, шатаясь, побрел вдоль берега, над которым вереницей плыли в воздухе грузовые платформы. Когда бетон под ногами кончился, Март опустился на траву и прислонился к старому дереву спиной.
«Я посижу тут немного, всего пять минут».
Он закрыл глаза и подставил лицо солнцу, пытаясь справиться с болью под ребрами.
— Вам плохо?
Март вскинул голову и увидел русоволосого парня в светлой куртке.
— По мне это так заметно?
— Вообще-то я врач. Но даже не врачу понятно, что вас избили. Кто это сделал?
— Так, один старый знакомый. Не стоит об этом вспоминать.
Март попробовал подняться, но тут же бросил неловкую попытку и снова прижался к шершавому стволу дерева. Врач присел рядом на корточки.
— Меня зовут Сантос. Доктор Сантос, если вам так больше нравится.
Едва слышно пискнул медицинский сканер.
— Вы всегда носите его с собой? — поинтересовался агент.
— Конечно. И, как видите, не зря… Кости у вас целы, но на обеих руках обширные гематомы, они давят на нервы и вызывают боль. Еще ушиб ребер и ссадины на лице. Вы долго не ели и мало спали, перенесли стресс и, чтобы подавить последствия, воспользовались стимулятором. Теперь вы истощены, и это хуже синяков. Вставайте… я помогу вам дойти
