как чьи-то сильные руки притягивают меня к себе. — Ты меня слышишь?
Янкой в это время занимается его отец, отчитывая зачинщицу драки по всей строгости, на чем свет стоит. От его поставленного голоса я и сама ненароком вздрагиваю, все еще роняя горячие слезы.
— Чтобы больше здесь не околачивалась. Ясно⁈
— Дядя, Ратмир, вы чего? Я же вам почти невестка, а она кто? Ведьма с болот! Даже как звать не знаете, а уже привечаете.
— Эх, Янка, иди по добру по здорову. Я все сказал! С дедом твоим отдельный разговор будет, — подхватив драчунью под руку, мужчина выпроваживает ее восвояси.
— Лер, ну ты чего? Сильно она тебя приложила? — гладит меня по волосам Добруш, предварительно усадив на траву. — Ты, прости, что не уберег от этой дурынды. Она раньше нормальная была, правда, а потом от ревности сама видишь во что превратилась.
— Между ней и Милошом что-то было? — поднимаю глаза на его симпатичное сосредоточенное лицо со следами белесых разводов от муки.
— Откуда мне знать, — отмахивается Добруш. — Может, и было. Но с тех пор, как брат тебя встретил, сам от нее как от огня шарахается. Все его мысли только тобой заняты. Ты же его истинная, такое с волком раз в жизни бывает.
Сердце отбивает безумный бит, в голове путаются мысли. Напряженно вглядываюсь в глаза Добруша, пытаясь осмыслить услышанное.
Истинная пара с оборотнем? Как такое возможно? Все это звучит как сказка из детства, но Добруш не стал бы врать. Я в полном шоке. Волнение и радость смешиваются в моем сердце, но я все еще не могу до конца поверить.
— Ты не знала? Ну, конечно, не знала, — осознав свою ошибку, парень хмурится и беспокойно закусывает губу. — Теперь Милош как вернется, меня точно прикончит.
Стоит Добрушу схватиться за голову, у стога свежескошенного сена за нашими спинами раздается знакомый смешок. Мне и оглядываться не надо, чтобы догадаться, кто там. Да и увидеть ее у меня вряд ли получилось бы. Чтобы потягаться с Ульянкиным даром надо иметь сверх обоняние или сверх слух, это как минимум.
— Уля, выходи уже, хватит прятаться, — зову я сестру, и та убирает защитный купол, появляясь перед нами будто из воздуха.
— И давно она за тобой следит? — отчего-то шепчет Добруш, склонившись к моему уху.
— С самого дома. Правда, шла очень тихо, я не сразу ее заметила.
На мне резиновые сапоги, а на ней нарядное платье с вышивкой и голубые ленты в косах, будто на танцы собралась. Стоит перед нами с Добрушем, улыбается, как ни в чем не бывало.
— Что ж ты, Ульянка, сестре не помогла, раз рядом была и все видела? — корит ее мой юный защитник.
— Кому помогать-то, ей? — искренне удивляется сестра, хорошенькая, будто ангелочек, и хладнокровная, как прожаренная демоница. Или мне это только кажется, и я не успела ее достаточно хорошо узнать. — Лера со своей силой одной молнией до уголька ее могла спалить, или на крышу с порывом ветра закинуть. Да много чего, но почему-то предпочла побои. Пока она сама свою силу не примет, никто ей в этом не поможет. А вмешайся я, только все испортила бы.
Добруш смотрит на нее не мигая, будто впервые увидел, а потом переводит взгляд на приближающегося отца. Мне неловко. Я не знаю, как себя с ним вести, и что говорить. Знал ли он утопленницу Агнешку, в теле которой я оказалась? А о наших отношениях с Егором? Говорил ли он что-то обо мне? Будет разумным, если следом за Янкой, его отец погонит и меня прочь со своей земли, чтобы ведьма с болот не морочила его сыновьям головы.
Поднявшись с травы, я наскоро отряхиваю одежду и беру Улю за руку, полная решимости извиниться за случившееся и уйти. Получила тумаков от ревнивой бывшей, узнала, что Милош еще не вернулся — день прошел не зря. Пора и честь знать.
Вот только чего-то я, видимо, не учла. Потому что, подойдя ближе, дядя Ратмир, как все его здесь зовут, останавливается напротив меня и протягивает мне свою руку. На его строгом мужественном лице появляется подобие теплой улыбки.
— Ну, здравствуй, девушка из леса.
Глава 18.2
Придут, не спросят
ЛЕРА
Занятия с мамой с каждым днем становятся все продуктивнее. После драки с Янкой я многое для себя поняла и учусь контролировать силу, чтобы пользоваться ей в жизни, а не откладывать на крайний случай. Вот и сейчас помогаю своим домашним с поливом огорода, разбитого за домом.
Больше всех происходящим довольна Уля. Сегодня ей не нужно таскать воду в кадки, а затем бегать с огромной лейкой наперевес. Вместо этого они с Вольтом во всю резвятся под локальным дождем, который я по этому случаю устроила.
— Сюда, Лер! Вокруг капусты еще совсем сухо! — руководит поливом промокшая до нитки сестра, и я плавным движением руки перемещаю небольшое облако влево. Вольт скачет по тропинкам меж грядок рядом с ней, ловя дождевые капли высунутым языком, и я сама не могу нарадоваться на эту картину.
— Молодец! Вот теперь я вижу, что ты сосредоточена на деле, — подбадривает меня мама. — Как стихийник с каждым днем ты раскрываешься все больше. Видел бы тебя отец, он так бы тобой гордился, дочка.
— Спасибо, мам, — стараюсь не упустить контроль над облаком, которое подгоняет поднявшийся ветер.
Я и сама многое бы отдала, лишь бы хоть раз увидеть отца, обнять его, заглянуть в родные глаза вместо того, чтобы каждый вечер на пару с Ульянкой с непомерной тоской разглядывать его пожелтевший портрет на фото. Слишком рано он нас покинул. Если бы он только знал, как сильно все мы здесь нуждаемся в его любви и защите. Мне хочется произнести это вслух, но я вовремя замолкаю. Мама и так с самого утра сама не своя, словно ее что-то беспокоит.
Набрав в саду зелени к супу, я застаю ее за готовкой на кухне. Вроде все, как обычно, только мама неожиданно молчалива, голова опущена, плечи заметно напряжены.
— Мам, что-то случилось?
Мы встречаемся взглядами, и я понимаю, что оказалась права. Она бросает быстрый взгляд на дверь. Ясно, не хочет тревожить Ульянку. Но ее звонкий смех все еще доносится из сада, и мама признается:
— Пыльная буря, — произносит она всего два слова, от которых вдоль позвоночника бегут перепуганные мурашки.
— С новой волной зомбаков из-за гор? — зачем-то уточняю я, хотя и так знаю ответ.
Мама кивает.
— Мы ждали ее позднее, но
