Высочества, — друзья брата чопорно поклонились мне и так же неторопливо покинули библиотеку, оставляя меня в недоумении.
— Устала?
— Немного — больше удивлена, — задумчиво призналась я, всё ещё глядя на закрывшуюся дверь. — Не думала раньше о том, где они проводят обед, если ты сидишь за столом вместе с нами.
Моя улыбка получилась немного натянутой и неловкой. Я чувствовала за собой вину. Ведь снова, в который уже раз, мои стремления познакомиться со свитой брата и сестры так и остались лишь намерениями.
— Зато завтракаем и ужинаем мы вместе, — Терион пожал плечами. — Обсуждаем всякое. Это весело, знаешь…
— Нет.
— А-кхм…
Мой ответ явно сбил брата с мысли, и его улыбка померкла, став виноватой. Я ободрительно погладила его по руке.
— Ничего страшного, Терион. Я понимаю, что это для моего же блага. К тому же, у меня ведь есть Симона, — я попыталась вложить в свою улыбку всю свою уверенность.
Брат лишь тяжело вздохнул, взглянув меня с тоской, и ничего не сказал — только головой грустно покачал.
А я наконец заметила, что в коридоры вернулся привычный шум. Я заметила всего пару служанок — гораздо меньше, чем обычно, — но насколько же уютнее сразу стал наш замок! Не думала даже, что тишина давит на меня настолько сильно.
Тишина — и отсутствие Симоны. Никогда бы не подумала, что я настолько к ней привязана. Пожалуй, даже хорошо, что она до сих пор не появилась… Впрочем нет. Наверняка она знала это и раньше, а сейчас решила продемонстрировать мне. Уверена, что она встретит меня после обеда и тщательно расспросит обо всех сделанных мною выводах.
Эта мысль помогла собраться, тем более что мы уже подошли к обеденной зале. Стол уже был накрыт и даже отец вместе с тётей Шонель, на удивление, уже ожидали внутри.
Формальное приветствие от сестры, пристальный взгляд отца, в котором мне почудилась тревога, и неприкрытый интерес тёти, разглядывающей меня, не способствовали аппетиту. Но, пожалуй, сейчас я больше думала про грядущий разговор с Симоной, чем про напряжение витающее в воздухе. Отец молчал, молчала тётя, молчал брат… Даже Лонесия молчала, избавив нас от своей привычной болтовни обо всём и ни о чём.
И, кажется, за одно это я готова была считать этот обед лучшим, среди всех прочих семейных трапез.
Нет, безусловно, я любила всех своих родственников, но разговоры Лонесии редко когда бывали в тему.
Десерт же и вовсе был идеален. Сладкий клюквенный пирог, щедро покрытый белым шоколадом. И без малейшего намёка на до упомрачения любимый Астерией вкус яблок в карамели с корицей, от которого меня уже воротить начинало. Воистину, этот обед обещал стать самым лучшим за последние пару лет.
— Что, маленькая, страшно?
Вопрос Лонесии отвлёк меня от смакования пирога.
— Лона! — гневный окрик отца.
А я подняла глаза на сестру, искренне непонимая, что её так внезапно развеселило. Ведь, если не считать всеобщего молчания, он ничем не отличался от всех прочих совместных трапез.
— Лонесия, не стоит, — Шона чопорно промокнула губы салфеткой.
Терион смотрел на сестру хмуро и с явным осуждением, но угрюмо молчал.
— О чём ты? — я отложила приборы.
— Ну как же. Остаться совсем одной…
— Лонесия! — в голосе отца отчётливо прозвенела сталь.
— Я не понимаю, о чём ты, — повторила я, покачав головой.
— О том, что не будет у тебя больше…
— Лонесия! — отец стукнул по столу, отчего его тарелка даже подскочила. — Это уже переходит все границы. Шонель — проследи, чтобы наказание было соразмерным проступку.
— Если ты настаиваешь, — тётя поморщилась, явно недовольная просьбой.
Я переводила взгляд с сестры, которая совершенно не выглядела расстроенной, а даже наоборот, улыбалась как будто победно, на отца, который сверлил Лону хмурым взглядом. Брат сидел с опущенными плечами, и выглядел отчего-то очень виноватым — словно это он является причиной подобных слов Лонесии.
Но возможности спросить что-то мне не дали — Шонель непривычно быстро поспешила увести Лону прочь из столовой.
— Отец, скажи… Лонесия… Она говорила про… Симону? — я нервно разгладила салфетку, не отрывая взгляда от отца.
Он молчал, глядя на меня задумчиво и, как мне казалось, с толикой сожаления.
— Отец. Симона… Она что-то натворила? В чём-то провинилась?..
Я запнулась, не зная, что сказать. Всё же не я любимая дочь, которой простят всё на свете и достанут даже луну с неба. И в другой ситуации я бы даже пытаться не стала. Но… Сима была единственным близким мне человеком. И каким бы ни был её проступок.
— Могу ли я как-то загладить вину Симоны? — голос охрип от волнения, но я всё равно продолжила. — Сделать что-то, чтобы… Не отлучать её от роли моей… Служанки.
— Боюсь, это невозможно, дочь, — король тягостно вздохнул, впервые за время обеда глядя мне прямо в глаза. — Прости, дочь. Симона… Умерла.
Глава 15
Разговоры живые… и не очень
— Прости, дочь. Симона… Умерла.
Слова отца эхом прозвучали в голове.
Я непонимающе моргнула, по-прежнему глядя на отца. Не слыша, не осознавая… Не веря в то, что он сказал! Это какая-то глупая шутка?..
Симона — мертва? Нет… Нет-нет-нет! Этого не может быть. Это просто невозможно. Это же Сима… Она просто не могла умереть!
Но отец смотрел с искренним сожалением и это лучше всяких слов сказало мне, что он не врёт.
Симоны в самом деле больше нет…
Медленно встав из-за стола, я механически изобразила положенный по этикету поклон.
— Благодарю за обед, — медленно произнесла, не поднимая глаз, и вышла из столовой, не став даже дожидаться разрешения.
Звук второго отодвигаемого стула я отметила краем сознания, так же как и хлопок двери, прозвучавший дважды.
Все мои мысли крутились вокруг Симоны. Вокруг незаменимой нянюшки… Нет. Давно уже не нянюшки. И даже слово дуэнья отдавало чем-то таким, неприятно формальным. Сима была скорее как любящая тётя. Ближе, чем родная тётя. Ближе, чем сёстры, чем отец. Наставница, подруга, и заботливая почти как мать.
И тем страннее было осознавать, что у меня не болит в груди. Что тоска неожиданности расставания сжимает сердце гораздо сильнее, чем осознание что новой встречи никогда больше не будет.
Никогда больше Симона не обнимет меня, утешая. Не поможет расплести волосы на ночь, не расскажет интересную, но и поучительную историю. Не порадуется моим успехам. Не выслушает, похвалит, не отругает, не…
Я сглотнула ком в горле и обернулась,
