понимаю, что говорить об этом она не планировала.
– Я не знаю, что тебе рассказывать. Ты все знаешь.
– Тебе не понравился Вадим, и ты заставила Веру сделать аборт?
– Он был старше ее на четырнадцать лет, он обманул ее, не сказав, что женат, он не собирался разводиться, а она хотела рожать ребенка и могла перечеркнуть всю свою жизнь… – пытается оправдаться бабушка.
– Они любили друг друга, и он бы развелся позже… – возражаю я, думая, как могут родные любящие люди, не разобравшись в ситуации или не желая в ней разбираться, своими поступками разрушать чужую жизнь.
– С чего ты это взяла?
Она старательно пытается прочитать по моему лицу ответ на свой вопрос, и я выдаю:
– Я разговаривала с ним.
– Ника, не верь тому, что говорят мужчины!
– Почему?
– Просто не верь!
– Бабушка, ты настроила себя против Вадима, даже не дав ему шанс все объяснить. Вера любила его! Значит, в нем было что-то хорошее! – пытаюсь достучаться до нее.
– Ты рассуждаешь, как влюбленная дурочка! Ты сама сейчас совершаешь те же ошибки, что и твоя сестра! – с грустью смотря на меня, произносит бабушка.
Хмурюсь.
– Не переводи тему.
– Ника, ты спуталась не с тем мужчиной.
– Бабушка! – воплю я, мгновенно бросаясь на амбразуру и защищая Макса.
– Ты подумала, что он тоже может быть женат? А если ты забеременела?
– Как ты можешь решать, тот он или нет, если совсем не знаешь его? Ты даже не попыталась с ним познакомиться, а встретила его в штыки! – возмущаюсь я, чувствуя, что, скорее всего, так же она обрабатывала мою сестру. Просто я, в отличие от Веры, могу дать бой и отстоять свое мнение.
Она, плотно сжав губы, молча демонстрирует, что у нее уже сложилось впечатление о нем, и мои слова ее не переубеждают.
Я встаю с кровати, подхожу к окну и добавляю:
– Насчет всего остального можешь не волноваться: он не женат, и мы предохранялись.
Она с укором смотрит на меня.
– Не пойму я сегодняшние нравы. Я закрывала глаза на твои близкие отношения с Мишей, считая, что вы через какое-то время поженитесь, а ты, выскочив из одной постели, кинулась в другую!
– Сейчас все по-другому, – отмахиваюсь я, но она качает головой, не соглашаясь со мной:
– Нет. Это просто современные девушки придумали себе такое оправдание.
– То есть, по-твоему, я аморальная? – обернувшись, с вызовом спрашиваю ее.
Она ничего не отвечает, а я упрямо заявляю:
– Думай что хочешь, но я люблю его, и я счастлива!
– Была…
Я приподнимаю брови и вопросительно смотрю на бабушку, ожидая, чтобы она объяснила, что она этим хотела сказать.
– Он живет в Санкт-Петербурге, ты – в Москве, ничего у вас не получится!
Я обиженно гляжу на нее.
– Спасибо за поддержку.
– Я не собираюсь тебя поддерживать в отношении этого мужчины. Он не подходит тебе! – встав с кровати, заявляет она.
– Как ты можешь так говорить, ведь ты его даже не знаешь? – повторяю я свой недавний вопрос.
– Он лет на десять тебя старше, и это уже огромный минус!
– На восемь, – поправляю и, усмехнувшись, добавляю. – Бабушка, это такая чушь! Вадим
Нику
был старше Веры на четырнадцать лет, и они были счастливы.
– Полтора месяца! Я говорю о долгосрочных отношениях.
Хмурюсь. Вместо того, чтобы отвлечься от разговора с ней, я только еще больше расстроилась.
– Все, уходи! Я хочу побыть одна.
– А покушать?
– Ничего не хочу! – воплю я, чувствуя страх от того, что такое может случиться.
Беру с полки книгу и решаю, погрузившись в чужую историю, забыть о своей. Но, пробегая глазами строчку за строчкой, не улавливаю смысла, переваривая одновременно с прочтением разговор с бабушкой. В голове, как бы старательно я ни выкидывала их, звучат ее слова: «Он живет в Санкт-Петербурге, ты – в Москве, ничего у вас не получится!».
Через полчаса бессмысленного просматривания страниц я откладываю книгу и пробую уснуть. Сегодня я так мало спала, и у меня это получается.
Просыпаюсь я спустя несколько часов от острого чувства голода и иду на кухню в поисках еды.
Погрев себе суп, я ем и решаю, что пора мне пойти к Мише. Как бы ни было тяжело начинать этот разговор с ним, я должна
была
набраться мужества и все рассказать.
Миша открывает дверь и тут же приглашает войти. Я вхожу и, не спрашивая разрешения, направляюсь в его комнату.
Только войдя в нее, я осознаю, что веду себя так, как, возможно, мне уже и не полагается. Взглянув на него, понимаю, что он тоже чувствует себя не в своей тарелке и не понимает, как теперь общаться со мной. Эта жуткая неловкость объединяет нас.
– Прости меня, – шепчу я. Я действительно чувствую себя виноватой за то, что скрыла истинную причину своего отъезда, и что изменила ему…
– Ты обещала все рассказать, – напоминает он.
– Да.
Задумываюсь, с чего начать, и начинаю с детства, с той боли, что испытала, потеряв Веру, с той ненависти к Вадиму, что росла во мне день за днем. Он слушает молча, не перебивая, только хмурясь и иногда поднимая глаза и внимательно смотря на меня, как будто хочет убедиться, прочитав эмоции на моем лице, что я говорю правду.
Когда я все полностью рассказываю, он произносит:
– Если бы я знал, зачем ты туда отправилась, я бы не отпустил тебя.
– Потому я тебе и не сказала, – заключаю я, вспоминая слова Макса по этому поводу.
Он смотрит в мои глаза долгим изучающим взглядом.
– Ты любишь его?
Киваю.
– Он переедет в Москву или ты в Питер?
– Нет. Никто никуда не переедет.
– И как ты себе представляешь ваши отношения? Он взрослый мужик, – уставившись на меня, спрашивает Миша.
– Мы будем встречаться по выходным, – поясняю я, пытаясь избегать его взгляда.
Усмехается.
– Не думаю, что вас надолго хватит.
– Ты просто ревнуешь! – возмущаюсь я и вылетаю из комнаты. Я не хочу верить в это.
Макс приезжает домой и присылает мне сообщение в Телегу. Мы делимся друг с другом своими новостями, и все. Мы еще только привыкаем к нашим
