вороном остались в кухне одни, зато с горячими вафлями.
– Остынут же, – грустно заметил ворон, девушка кивнула.
Она прислушалась к звукам из ванной, покопалась в ящиках, нашла вафельное полотенце и замотала тарелку. Так хоть немного сохранится тепло.
Солнце за окном поднималось всё выше, в кухне стало светло.
– А ты обр-ратила внимание, что на всех окнах изнутр-ри наличники? – спросил ворон.
– Ага, – кивнула девушка. – Они словно преследуют меня.
– В смысле?
– До того, как я поняла, кто такая, постоянно видела, как на домах вырастают наличники. С них всё и началось. Год назад вырос первый. Но они не на каждом окне растут, иногда может быть с десяток на доме, иногда один-два. Это может что-то значить?
Ворон неопределённо тряхнул головой. Он не помнил, чтобы встречал наличники или чтобы они его преследовали. Вот птицы да, чёрные, самые разные. Птицей он и стал.
– Ещё у меня странное ощущение, – продолжила Нора, – будто эта квартира и наша машина как-то связаны. От неё ощущение такое же. Будто что-то тёмное раньше ими владело, а потом утратило.
Ворон прислушался.
– Может, ты и пр-рава, – сказал он, немного помолчал и добавил: – Мне жаль твоих др-рузей. Хоть они и р-редкостные дебилы, но такого конца никто не заслуживает.
– Думаешь, Шепелявый сказал правду? – Нора опять еле сдержала слёзы. – Таисы и Саши больше нет?
Ворон посмотрел на столетницу и кивнул.
Нора всхлипнула. Перед глазами встало лицо Таисы, но теперь оно сливалось с лицом Плотвичкина. Два лица на одной голове. И запах, гнилой, затхлый.
– Тая сказала, что её научили. – Нора сжимала в руках выданный Шепелявым костюм. – Получается, этот кто-то заходил сначала к ней, а потом отправился к нам.
– Кто научил?
Нора вздрогнула. Брют стоял в коридоре и вытирал голову полотенцем. Он уже полностью оделся, не успел только застегнуть рубашку, по голой груди стекали остатки воды. Нора почувствовала, как краснеют уши.
Ворон недовольно клюнул её в руку.
– Эй! – возмутилась девушка.
– Если вер-рить твоему др-ругу, то мор-рок. – Ворон посмотрел на Брюта. – Что-то вселилось в нашу знакомую. Что-то похожее на лихор-радку. Знаешь, куча соплей, слюней и всего вот этого.
Брют прошёл на кухню и сел напротив них.
– Морок лишь отражение души. – Брют не обратил внимания ни на красные уши Норы, ни на напрягшегося ворона. – В теории он не может сам влиять на тело, но может подсказать всяким-разным, что делать. Говоришь, он на вас напал?
Ворон кивнул, потом посмотрел на Нору.
– Ты чего сидишь, иди мойся!
Девушка вспыхнула, нахмурилась, подхватила вещи и быстро скрылась в ванной. Ворон перевёл взгляд на Брюта.
– Не претендую, – поднял обе руки тот.
Птица удобнее уселась на стуле и расслабилась.
– И долго тебе вороном быть? – Брют повесил полотенце на спинку стула.
– Не пр-рогнозир-руемо, – ответил рогатый. – Моего тела больше нет, его угр-робили. А эта кума пока не умеет пр-ример-рно ничего.
– Почему? – удивился Брют. – Столетницы же чуть ли не с самой школы себя находят.
– Спасибо покойным др-рузьям, – проворчал ворон. – Наша столетница себя обнар-ружила только на этой неделе. И ср-разу подар-рила мне это.
Ворон расправил крылья, и Брют еле успел подхватить стоящий на краю плиты чайник.
– Спасибо, что ещё не вскипел, – заметил стражник. – Как же она тебя тогда в птицу превратила, если ничего не умеет?
– В пр-рошлых жизнях, видимо, была сильна, – предположил ворон. – Пр-рор-рываются знания, когда она не пытается понять их суть. И наличники постоянно видит.
– Такие? – Брют показал на окно, ворон кивнул.
Зазвенел ключ в замке, и в квартиру зашёл высокий молодой человек, комплекцией похожий на Брюта.
– Надеюсь, этот подольсе продерзится, – услышал ворон. – Вроде здоровый.
– Чего? – Нора в этот момент вышла из душа и во все глаза уставилась на незнакомца.
– А… – Шепелявый через весь коридор посмотрел на Брюта. – Ты есё не рассказывал?
– Когда? – развёл руками Брют.
– Понял, – кивнул Шепелявый. – Не вставай в узком месте, иди в кухню.
Последние слова были обращены к Норе, которая застыла поперёк коридора. Манера речи подсказывала ей, что она знает этого человека, но вид…
– Нор-ра, – позвал ворон.
– Дурдом, – выдала она и присоединилась к остальным за столом.
– Дурдом – наса реальность, – радостно сказал Шепелявый, залетая в кухню. – О, полотенсико насли, вы з мои хоросие.
* * *
Ратников терпеть не мог город на болотах. Непредсказуемый, со своим характером, он никак не сочетался с тем, как Гаврила представлял себе дом. Задворки были идеальным местом, понятным и родным. Он умудрился заблудиться в двух кварталах, пока искал дом Яка. Но спрашивать направление не стал – не хотел пускать слух, что кто-то ищет бывшего стражника.
Двор очень напоминал задворки. Так же густо вились по стенам тонкие ветки, опутывали окна, мешали открывать двери, но их не трогали. Не хотели знать, что выберется на свет, если обрезать вьющиеся во все стороны побеги.
Ратников проверил, нет ли Яка дома, заглянул в соседние окна. Обошёл весь двор кругом и нашёл то, что нужно, – огромный мусорный бак. Судя по груде пакетов, лежавших вокруг, бак давно не вывозили.
«То что нужно». – Гаврила примерился к баку, запалил небольшой огненный шар и метнул в самую гущу пакетов.
– Эй, ты что творишь? – Такой голос Гаврила и представлял. И почему этот человек ушёл из Стражи?
Як стоял на входе во двор, нагруженный покупками.
– Тебе заняться нечем? – Бывший стражник на самом деле бывший только на словах. Многовековую привычку так легко из себя не выкорчуешь.
– Да вот, прибраться решил, – сыграл в дурачка Гаврила.
– В своём дворе прибирайся. – Як угрожающе наступал, тесня к занимающейся жарким пламенем куче. – Заняться больше нечем, так работу найди.
– У меня есть работа, – обиделся Ратников.
– Так себе работа, раз мозгов хватает только на такое.
Какое такое, Як не успел договорить. Огонь нашёл какой-то незаконченный баллон с газом, и куча мусора взорвалась. Во все стороны полетели объедки, обрывки каких-то тряпок и перепуганные всякие-разные. Гаврила еле увернулся от металлической балки. Як сидел на асфальте, потирая поясницу.
– Двигай отсюда! – рявкнул он. – Развелось дебилов.
Повторять не было необходимости; довольный собой, Ратников быстро ретировался, оставив Яка одного в загаженном дворе.
Осталось только пустить слух, что в центре города на болотах прогремел взрыв. И, кажется, этот взрыв был как раз там, где живёт бывший стражник. Много времени слухам не надо, к вечеру новость доберётся и до Явного мира. До тех, кому она и предназначается.
* * *
– Значит, коты и медведи. – Нора долила ещё молока в кофе. – Это то, на чём держится Ладный мир?
– Всё так, – кивнул
