Палач проходится по ней штормовым взглядом, прежде чем заглянуть в лицо.
— Извини. Я не хотел, чтобы было так больно… — говорит, садясь на корточки у моих свисающих с кровати ног.
Рвано выдохнув, я накрываю лицо сгибом локтя, чтобы спрятаться от напряженного, полного раскаяния взгляда.
Собственный крик до сих пор звенит в ушах, низ живота прорезает болью, и хоть это всего лишь отголоски той, которая заставила меня кричать, все равно морщусь.
— Блядь… — слышу суетливый голос. — Крови до фига…
— Что? — приподнявшись, смущенно развожу ноги.
Крови и правда много. На покрывале и на внутренней стороне бедер, но я понятия не имею, сколько ее должно быть, поэтому не паникую, а о чувствах Палача я думать не стану. Доверять ему свои — тем более. Мысли и так кашей растеклись, и рядом с ним… я боюсь потерять себя, особенно теперь, когда в теле будто ни одной кости не осталось…
В груди просыпается знакомая тяжесть, и на его пристальный взгляд я отвечаю отстраненным. Складка между густых черных бровей делает его взгляд еще тяжелее, но его взгляды больше не пугают. Словами и действиями Палач умеет делать гораздо больнее.
Артур напрягает желваки и встает. Подойдя к шкафу у стены, начинает хлопать ящиками.
Исподлобья смотрю на красные полосы, украшающие широкую спину. Вниз, по тугим мышцам вдоль позвоночника. И на лопатках.
Двигаясь, он придерживает рукой шорты: они расстегнуты и сползают с его спортивной задницы, обнажая ямочки у основания спины и широкую атласную резинку трусов.
Он даже до конца не разделся.
Теперь, когда это доходит, эмоции еще сильнее рвут на части.
Я только что побывала в космосе!
Когда наши глаза снова встречаются, по телу бегут мурашки, ведь я словно все еще чувствую его в себе, и даже дискомфорт между ног не может эти ощущения приглушить — непроходящее ощущение наполненности, от которого я поджимаю на ногах пальцы.
Теперь мне жарко. Взгляд падает на развороченную ширинку синих шорт и дорожку темных волос под пупком Палача, напоминая о том, что в космосе я была не одна…
Он тоже.
Его… оргазм прошил меня насквозь звуками, толчками, дрожью сильного тела…
Артур ловит мой взгляд на своих трусах и останавливается напротив, словно предлагая более удобный ракурс для просмотра. Вскинув глаза, смотрю в его лицо. Он смотрит сверху вниз, держа в руке большое белое полотенце.
— Хочешь, чтобы я разделся? — спрашивает, кивая на свой пах.
— Обойдусь.
Схватив протянутое мне полотенце, прикрываю им грудь и на мягких ногах несусь в ванную. Теплый пол — самое лучшее, что могло со мной в этой ванной случиться.
Морщась, стаскиваю с себя сарафан.
Горячий душ смывает разве что запахи, но следы горячих поцелуев на коже алеют только ярче.
На груди, шее.
На моих губах…
По крайней мере, мне больше не придется гадать, каково это — быть с ним. Представлять, рисовать картины. Теперь я знаю, что это потрясающе. Никакая фантазия не сравнится.
Поджав губы, осматриваю широкий мраморный умывальник.
На нем стоит электрическая зубная щетка и пара тюбиков: гель для бритья и лосьон. Желание познакомиться с их ароматами огромное. Познакомиться со всем, что есть вокруг. Это его личное пространство, настолько личное, что здесь нет ни одного предмета, который бы принадлежал постороннему человеку.
Отвернувшись, я принимаюсь натягивать сарафан. Он выглядит бесстыже помятым. Я выгляжу бесстыже с головы до ног и чувствую, что прежней уже никогда не буду…
Артур сидит на полу напротив ванной, положив локти на согнутые колени. Смотрит на меня с въедливой пристальностью, от которой буря в груди только сильнее.
— Все нормально? Кровь… идет? — спрашивает хрипло.
Его забота делает меня слабой.
Напоминает о том, как тоска жрала душу все эти дни, пока я надеялась, что он придет и заберет свои чертовы слова назад. И о том, что мир вдруг может сузиться до одного человека, без которого все становится черно-белым. Это ад, через который я не хочу проходить больше никогда в жизни. Мои чувства к Илье были легкой простудой в сравнении с тем, что я чувствую к Артуру Палачу.
Этих дней я… никогда не забуду. Если он хотел, чтобы я повзрослела, так и случилось.
— Да. — Сделав резкий шаг вперед, выхватываю свои трусы, свисающие с его пальцев. — Мне нужно домой, — говорю, быстро натягивая белье.
— Я могу съездить в магазин, — предлагает, будто не слышал, что я сказала. — Если хочешь, привезу… тампоны, — строит гримасу. — И еды. Здесь рядом круглосуточный. Я умею готовить. Кое-что. Я могу лечь на диване, могу вообще свалить отсюда и поспать на пляже. Все, что захочешь. Скажи, что сделать, и я сделаю.
Несмотря на то, что произошло со мной всего десять минут назад и на то, что тело все еще пылает от шока, от пережитого оргазма, его покладистость поднимает в душе злость! Мясорубка, через которую я пропустила себя в тот день, когда он меня бросил, — источник этой чокнутой злости. Моя обида черная и глубокая, потому что чувства к нему… сумасшедшие. А это неправильно. Ненормально!
Смотреть ему в глаза — теперь мой фетиш. Теперь, когда меня перемололо, я хочу высказывать ему в лицо все, что думаю.
— Я хочу домой, — повторяю. — Возьму такси.
Он встает с пола. Рывком, но все равно плавно.
Обхватив ладонью мое плечо, Палач подтягивает меня к себе и говорит:
— Твое такси — это я. Мне не насрать, в чьи тачки ты садишься, может, поэтому наломал дров. Я сделал тебе больно… и я сожалею. Мои чувства к тебе тоже пизданутые. Ты у меня тоже болезнь, но я не лечусь. Даже не пытаюсь. Хочешь злиться — окей. Хочешь просто трахаться… — он замолкает, обводя взглядом мое лицо, — пожалуйста. — И отворачивается, выпуская руку.
Эмоции в его глазах натягивают мои внутренности струной. Злость пылает на щеках пятнами, но в груди завязывается узел. От слов, которые стучат в голове, как титановые шары.
“Мои чувства к тебе тоже пизданутые…”
Я мечтала об этом: о своем личном человеке. О таком, который будет думать обо мне с утра до вечера, будет принадлежать мне, но чувства Артура Палача пугают меня так же, как и мои собственные!
Я не знаю, чего хочу больше — броситься в них или от них…
Дыша рывками, я наблюдаю, как он скрывается в комнате. Минуту слушаю, как хлопают дверцы шкафа, после чего он возвращается, одетый в другие шорты и майку. Молча подойдя к комоду, берет с него телефон и ключи от машины…
