глаза, и пирсинг в брови. И драная синяя водолазка, диковато сочетающаяся со строгими брюками, покрытыми десятками булавок. Костюмы Даня менял постоянно, а вот обуви оставался верен: уже который год и в пир, и в мир ходил в любимых шипастых гриндерсах с разными шнурками — левый белый, правый чёрный.
— Хай! Хой! — хором поздоровались панки и расхохотались.
Макс пожал протянутые руки и кивнул. Фидель уткнулся в телефон, давая братьям поговорить.
— Слышал Рину? — поинтересовался Даня.
— Ага. В ней подселенец?
— Видимо, да. Я её давно знаю и её «Городскую бесконечность» тоже. Норм ребята, но не огонь. Особенно как раз Рина. Знаешь, из тех, кто мог бы зажечь, но слишком старается. Такая, на шесть из десятки.
Макс прекрасно понимал, что брат говорит вовсе не о внешности знакомой. А о том, какая она на сцене. Как она поёт. Как держит — или не держит — публику. Как чувствует слушателей.
— А сёдня это двенадцать из десяти! — хохотнул Фидель. — Во, гляньте.
Он протянул телефон. На экране под фотками миловидной длинноволосой девушки в сине-голубом платье в пол пестрели сердечки, восторженные эмодзи, букетики и аплодисменты.
«Лучшая!!!»
«Любовь навсегда!»
Рина, Рина, Риночка, Рина, Рина, Рина.
Даня кивнул и добавил:
— Я её пару недель назад видел в «Технопабе»: там живая музыка по пятницам. Тогда она была как всегда. Ну, хотела и старалась, но не смогла. Потом переживала, плакала. А сегодня, ты сам видел, Рина — другая.
Даня сделал выразительную паузу, внимательно поглядел на брата: мол, понимаешь?
— Вроде и поёт как раньше. И тексты всё те же, и обработка. Парни в команде, инструменты — ничего не поменялось. А звучит по-другому. И слышится тоже.
Макс кивнул: да, обычной эту Рину он точно не назвал бы.
— Её уже дважды на «бис» вызывали, — заметил Фидель, — но ща, наверное, отпустят. А то следующая группа её порвёт, хы.
—Пойдём-ка поймаем Рину! — встал Даня. — И сюда притащим, чтоб братец на неё посмотрел.
— Напоминаю: «демонов» не видно. Но, согласен, эта девушка очень подозрительная.
— Жди тут. Я скажу, чтоб тебе хавки подогнали: ты ж наверняка пожрать не успел. Мы минут через десять Рину приведём.
Даня и Фидель вышли, и вскоре Максу принесли вполне аппетитную шаурму и порцию запечённой с травами картошки.
Выявить «демона» знаками, если не знаешь, с кем конкретно имеешь дело, почти невозможно. На создание особой ловушки из сети знаков времени нет: простейшая из ловушек такого типа строится два с половиной часа. Коврика вроде того, что Аз возит в машине Егора, под рукой тоже не имеется. Остаётся только одно: попытаться спровоцировать «демона», чтобы тот показал себя. Благо все эти твари импульсивны и любят поболтать.
Кошкин успел расправиться с неожиданно вкусным фаст-фудом и разжиться чашкой сомнительного кофе, когда дверь «Шалаша» открылась, впуская Даню, Фиделя, знакомую по фото девушку в красивом платье и незнакомого парня с бородкой, с неприкрытым восторгом глядящего на Рину. Та почему-то казалась очень грустной.
— Рина и её бас-гитара, Рен, — представил Даня. — Это мой братан, Макс. Ринка, ты садись с ним, а я вот тут.
— О, а мы с тобой, братан, сходим заказ сделаем! — Фидель сграбастал бородача за плечо и утащил из «Шалаша».
Макс присмотрелся к Рине: девушка с густо накрашенными для сцены ресницами и синей помадой в тон платья действительно выглядела подавленной и печальной. А тот, кто только что очаровал толпу — неважно, демоном ли или своим талантом, — однозначно должен выглядеть не так.
— Рад познакомиться, — улыбнулся Кошкин. — Слышал твоё выступление — это было круто!
— Да, было круто... — со вздохом кивнула девушка.
Что же с ней такое? Израсходовала слишком много сил? «Демон» запросил слишком много — и теперь она раскаялась? «Демон» что-то заподозрил и ушёл, бросив носителя? Найти нового носителя в такой толпе труда не составит — взял да и перепрыгнул, бросив эту жертву.
Нет, тогда бы она была или совсем опустошена и измотана, или не понимала бы, что произошло. А Рина не выглядела ни полностью обессиленной, ни недоумевающей. Просто очень грустной.
— Я в музыке не очень, но вот он, — Кошкин невежливо ткнул пальцем в сторону усмехающегося брата, — точно разбирается. И уверяет меня, что «Городская бесконечность» сегодня зажгла!
Девушка слабо улыбнулась.
— Ну, если он так сказал, то спорить не буду.
— А ты так не думаешь?
— Не знаю, — снова вздохнула Рина. — Вроде и круто было. А вроде и... не знаю...
Она покачала головой и опустила взгляд, уставившись на свою ладонь, безвольно лежащую на столе.
— Вот! — поддержал Макс. — Раз зрителям понравилось, то всё, ты крута! Теперь надо сольный концерт организовать! Потом альбом, радио, пресса! Музыкальные награды!
«Демон» точно должен попасться. Выглянуть из носителя и похвастаться. Или хотя бы позволить себе самодовольную усмешку, быстрый горделивый взгляд, плечи расправить: да, мы такие!
— Да точно круто было! — добавил Даня. — Чё ты куксишься, Рина? Всегда же мечтала, чтоб вот так!
Девушка закивала, ещё ниже опустив голову, и вдруг горячо зашептала:
— Я же слышу, что это не я! Не я! Ребята отлично сыграли, молодцы! А я — как всегда! Посредственность! Серость! — она посмотрела на Даню. — Хорошо тебе: ты умеешь! А я не могу! Не могу так! Никак не могу!
Рина прижала ладони к лицу, безуспешно пытаясь сдерживать слёзы.
Макс полез за платком, но Даня опередил его, сунув девушке стопку салфеток из держателя на столе.
— Всё ты можешь! — заявил он. — Всё! Твоя сила, она внутри. Слабость, кстати, тоже.
Рина заплакала ещё горше, повторяя:
— Вот-вот! Я слабая... ничего не могу... не я...
Но салфетки взяла.
— Может, что-то в инструментах? — вполголоса предположил Макс.
В Рине Макс не ощущал ничего сверхъестественного. Симпатичная, уставшая и чем-то разочарованная девушка в вычурном платье — ни дьявольской харизмы, ни роковой сексуальности, ни дикого голода, например.
Но вполне может быть, что в руки Рины попал заражённый редким существом инструмент или ещё какая-то вещь. Надо проверить.
Даня кивнул, хотел что-то сказать, но его прервали Фидель и бородатый Рен с подносами.
— Рина! Ты чего? — встревожился последний, ухнув поднос на стол.
Девушка помотала головой и отмахнулась, не глядя на приятеля.
— Никто её
