шанс. Ты не можешь вечно скрывать от него правду! Если он узнает об этом от кого-то другого? Ты думаешь, тогда тебе будет легче оправдаться?
Самуил задумчиво смотрел вдаль, автоматически управляя машиной… Правда… Где она? Как ее найти в этом кромешном аду? Где они, обыкновенные людские ценности? Он сделал много ошибок, будучи человеком, сможет ли он исправить их сейчас? Или уже слишком поздно?
* * *
— Ты…ты была как я! Ты выглядела как ребенок ты…!
Айше вцепилась в руки ведьмы, и вся покраснела, ее личико покрылось пятнами, она возбужденно смотрела на ведьму, сжимая ее запястья.
— Но как ты изменилась? Как?
— Я умерла!
* * *
Самуил, окруженный толпой ликанов, отступал вглубь леса. Фэй все еще сопротивлялась и пыталась повергнуть Аонэса на землю. Но ее силы почти иссякли и щупальца демона приближались к Фэй дюйм за дюймом. Поглощая тоненькие лучи света разрастающейся паутиной.
В этот момент на ликанов посыпались стрелы. Словно адский дождь, они изрешетили волков, повергая на землю. Отряд охотников во главе с большой бурой волчицей появился на поляне. Рита громко завыла и в ответ услышала вой сына, который продирался сквозь войско Вудворта, разрывая в клочья тела противников.
Рите пригородил дорогу огромный черный волк и они, оскалившись, ринулись друг на друга.
Аонэс тем временем подобрался к Фэй и навис над ней огромной черной тенью. Он склонился к девушке и словно потянул из нее жизнь, которая тоненькими лучами света потекла в черную массу, отрываясь от хрупкого тела колдуньи, которое конвульсивно вздрагивало. Фэй закатила глаза и обмякла. Теперь Аонэс опутал ее всем телом, и его рот, похожий на черную бездну, вбирал в себя последнее легкое дыхание жертвы.
Внезапно словно тысячи молний вспыхнули на поляне, и из огненного отверстия показались белоснежные птицы. Они на глазах обращались в большие светящиеся фигуры воинов с крыльями ослепительно белого цвета.
В тот же миг Фэй последний раз вздохнула и затихла. Ее глаза широко распахнулись, отражая звездное небо. Аонэс, окруженный воинами-ангелами, взвился в воздух, гонимый в самую высь.
Марианна посмотрела на поляну, и ей захотелось закричать от ужаса. Все залито кровью и ошметками тел волков, пеплом мертвых вампиров. Земля гудит от нарастающего торнадо, который вихрем вьется в небе, где ангелы-воины гонят Аонэса к огненному порталу.
Марианна посмотрела на Фэй и застонала. Лицо колдуньи медленно менялось. Оно словно набирало возраст, исчезала хрупкость, менялся овал. Это естественный обратный процесс, распад, пока живущая веками колдунья не превратится в прах. Марианна беспомощно посмотрела на Фэй, а потом бросилась к ней, решительно надкусила себе за запястье, и приложила к губам мертвой девушки, вливая в нее драгоценную кровь вампира. Тело Фэй выгнулось дугой, содрогнулось. Из груди колдуньи вырвался вопль, она приподнялась в воздух и, зависнув на несколько секунд, медленно опустилась на землю. Марианна смотрела на нее расширенными глазами, не зная, получилось ли у нее вернуть Фэй к жизни. Внезапно глаза Фэй закрылись, снова открылись, и она посмотрела на Марианну. Только теперь Фэй изменилась. Она больше не была юной девочкой, она превратилась в молодую женщину. Ослепительно прекрасную и очень взрослую. Скачок в ее возрасте свершился за то короткое время, что она пребывала в царстве мертвых. Когда Марианна вернула Фэй, та уже успела повзрослеть. Теперь ее физической оболочке не менее двадцать пяти лет, если не больше.
* * *
— Мы можем попробовать провести ритуал…Попробовать преодолеть проклятие. Ты изменишься! Но это риск…огромный риск, который может убить тебя.
— Я умираю каждый день! Я каждую ночь корчусь от боли!
Я впервые видела, как глаза Айше засветились надеждой, так же как и мои, когда эта женщина с внешностью ангела сказала, что у меня на руках мой сын…сказала и доказала это.
Покормив малыша, я положила его в кроватку и тогда женщина подошла уже ко мне.
— Возьми меня за руки, Лана. Я увижу и расскажу тебе, увижу твое прошлое и расскажу, как все было.
Протянула руки и мягкие теплые ладони ведьмы сжали мои запястья, развернули вверх ладонями мои руки и положили сверху свои.
— Меня зовут Фэй. Я не обижу тебя, не причиню боль. Я буду смотреть тебе в глаза, а ты расслабься и впусти меня в свой разум. Я увижу то, что ты не помнишь. Я увижу все твоими глазами и твоими ушами и расскажу тебе.
— У нее седые волосы, длинные, скомканные. Она помогала тебе родить…она же унесла твоего ребенка и принесла другого. Убедила тебя, что родилась девочка. Подлая ведьма…подлая. Моя раса. Изгнанная.
«Значит тебя у меня украли…когда мне было так плохо тебя забрали и подменили. Тогда чья…она, та девочка, которую я считала своей дочерью. О боже! Боже! Это она дочь Гульнары! Ведь мы родили вместе! Вот кто так со мной поступил… и она и ведьма Заха. Они были в сговоре».
Потом ведьма наклонилась к моему уху и тихо прошептала.
— Я уберу все шрамы…позволь мне. Но кое-что придется отдать взамен.
Я смотрела на нее, погружаясь в синие бездны с широкими зрачками, похожими на круговороты, которые затягивали меня все глубже и глубже.
— Что отдать?
— Любовь…твое сердце освободится и шрамы исчезнут.
Глава 21
Они пропали в метель, в бешеную круговерть, которая началась сразу же после того, как мне доложили. И этот снег он казался мне свинцовым, казалось он оставляет на деревьях и ветках засечки. Небо тоже белое. Нет оно черное и в то же время белое от снега, отливает красным, кровавым. Словно подсвечивает кровоизлияниями бездну. Мне кажется, что этот снег камнями падает мне прямо на сердце, впивается в него…Я то ли мертв, то ли жив. Сам не знаю. Внутри меня все онемело. Мне кажется, что мое тело лишено кожного покрова и даже если на меня упадет снежинка я буду ощущать ее касание как порез острым лезвием. А ведь моя жизнь была обычной…Блядь! Она была самой обычной до ее появления. А теперь я словно препарирован жестоким психопатом, вооруженным мачете и он потрошит мои кишки, выворачивает их мясом наружу. Я ору… я адски громко ору и монстр, который сидит внутри меня, чудовище с обглоданными костями, с жутким лицом из ошметков мяса, это чудовище смотрит на меня пустыми глазницами и продолжает резать мою плоть. Ему мало. Он хочет больше боли, он хочет больше страданий. Мы с ним повстречались, когда я узнал, что единственная женщина, которую я любил…предала меня и родила ребенка
