- А банкноты - в Сен-Дени. По следам Фарида Юниса.
- Ты понимаешь меня с полуслова, Ингрид.
27
Выйдя из комиссариата, Хадиджа быстро зашагала к дому. Нельзя было терять ни минуты. Груссе задержал Хлою, он знал, что она слабое звено. Обработав ее, он непременно произведет обыск в «Красавицах». Хадиджа надеялась, что ее подруга будет достойно держаться и грудью защищать Максима. Этот дрянной полицейский, этот плюгавенький комиссаришка любил унижать других. Она ясно прочла в его глазах удовольствие, когда он обрушил на нее весть о связи Максима с Ванессой. «Сплетни», - отреагировала она как можно холоднее. Лучше сдохнуть, чем показать ему свою боль.
Максим и Ванесса. Хадиджа и представить себе этого не могла. Она всегда считала себя единственной. Торопясь уничтожить обременявшее ее доказательство, Хадиджа в первый раз подумала о том, чтобы оставить его. Чтобы жить без Максима.
Дверь черного хода, кухня, квартира. Одеяло, сложенное на верхней полке шкафа. Она достала чехол, прощупала его и почувствовала, как душа уходит в пятки. Денег там не было.
У нее закружилась голова. Потом она взяла себя в руки и стала думать. Даже Хлоя не знала, в какой части квартиры они были спрятаны. Полиция не могла так быстро произвести обыск и уйти. Все должно иметь разумное объяснение.
Неужели Максим… Хадиджа почувствовала, как заржавленная игла вонзается ей в мозг. Если он нашел деньги, то что подумал? Что она из ревности убила Ванессу и спрятала деньги у него, чтобы очернить его в глазах полиции?
Были возможны и другие варианты. Даже самый скверный: Максим убивает Ванессу и оставляет принесенные Фаридом деньги, зная, что ни Хадидже, ни Хлое не останется ничего другого, кроме как солгать полиции. Может быть, догадавшись, что его задержат, Максим взял деньги, намереваясь перепрятать их в более надежное место? У полиции не было на его счет никаких конкретных доказательств, только слухи.
Максим ждет, пока все разговоры об этом деле замолкнут и можно будет исчезнуть с деньгами.
Хадиджа почувствовала, что у нее перехватывает дыхание. Можно ли прожить с человеком столько времени и ничего о нем не знать? Нет, она положительно не может представить себе его в роли убийцы. Он, конечно, спал с Ванессой, но не убивал ее. Максим - это не Фарид.
Она еще мгновение стояла в комнате, глядя в пустоту, а потом спустилась в зал. Фарид и Жан-Люк сидели у стойки бара. Она удивилась, но не испугалась, потому что в ней еще жила смутная надежда: может быть, Фарид пришел не за деньгами? Он быстро вывел ее из заблуждения.
- Так это твой хахаль ее убил?
- Какая разница, что я скажу? Ты же все равно мне не поверишь.
- Я всегда слушал тебя, Хадиджа. Всегда. И что? Он убил ее и забрал деньги, так?
- Максим никого не убивал.
- Однако ходят слухи, что он убил свою жену. Жан-Люк слышал разговоры об этом в квартале.
- Если Жан-Люк ведет себя как старая сплетница, это его проблемы.
- Сейчас я тебе покажу, какая из меня старая сплетница, детка!
- Я тебя не боюсь, болван.
- Твоя сестра не просто плохо воспитана, Фарид. Она еще и несознательная.
Хадиджа смерила их взглядом. Верзила выглядел оскорбленным. На лице Фарида было непроницаемо-глупое выражение. Настолько спокойное, что казалось, он уже наполовину мертв. Она набрала в легкие побольше воздуха и медленно заговорила, четко произнося каждое слово:
- Если ты убьешь Максима, Фарид, тебе надо будет убить заодно и меня. Потому что иначе я выдам тебя полиции. Я расскажу им о настоящем. Я расскажу им о прошлом. Меня ничто не удержит. Для меня ты умрешь навсегда. Так что хорошо подумай.
- Тебе так дорог этот тип? Но ведь он убил твою подругу!
- Не в этом суть.
- А в чем, черт возьми, суть?
- В насилии, Фарид. Ты приносишь его с собой всюду, куда приходишь. Не будь этого насилия, Ванесса была бы жива. И рядом с тобой. Потому что ты был ей дорог. После тебя у нее не было никого. Она отказалась от общения с мужчинами. И жила как призрак.
- Ты сама не знаешь, что говоришь, она всегда была красивой и живой…
- Ты убил ее, как убиваешь все на своем пути, не зная ничего, кроме ненависти.
- Ты заговариваешь мне зубы, чтобы спасти своего любовника. Что ты такое, в конце концов, говоришь?
- Правду. Среди твоих друзей ни у кого не хватает смелости сказать ее тебе. И чтобы ты знал, что я не лгу, я скажу тебе: это не Максим взял деньги. А я. И я спрятала их в «Красавицах», так что никто об этом не знал. А когда я пришла, чтобы забрать их, их здесь уже не было.
- Замечательно, - сказал Фарид, аплодируя.
К нему снова вернулся его обычный тон супермена. Элегантная ирония, шикарная непринужденность, так хорошо сочетающаяся с дорогой одеждой, за которую он платил деньгами, добытыми во время налетов. Деньги, с которыми он не знал что делать. Эта жизнь, ставшая со смертью Ванессы бесполезной. Хадиджа с удивлением почувствовала, что чуть-чуть жалеет брата. И себя. Ни ему, ни ей никогда не везло в любви. Сейчас она была в этом уверена. Это не Фарид обшарил квартиру, это не он нашел деньги.
Но Фарид уже успел взять инициативу в свои руки. Ему нужно было продолжать, чтобы показать ей, что она не задела его мужскую гордость. Последнее слово должно было остаться за ним. Она не боялась, она была готова. Она приняла решение: если Фарид хоть пальцем тронет Максима, она сдаст его полиции. А сейчас она знала, что заплатит за свою откровенность, которая в глазах Фарида была всего лишь проявлением высокомерия. Фарид встал с табурета. Хадиджа не двинулась с места.
- Где деньги? Ты со своим любовником взяла их, а?
- Мне нечего добавить. Я сказала тебе правду.
- Ты лжешь!
- Я ничего не знаю. И мне все равно. Деньги всегда интересовали меня меньше, чем тебя. Старая истина: деньги не приносят счастья. Ты должен это знать.
Он схватил ее за волосы, и она не смогла сдержать стона. Когда он попытался поставить ее на колени, она ударила его ногой и попала по колену. Фарид не отпускал добычу. Свободной рукой он дал ей пощечину. Когда она попыталась стукнуть его, он сжал кулаки и ударил ее в грудь и в живот. Она взвыла. Он бросил ее на землю и схватил за шею. Она отбивалась, но он пришел в ярость. В неимоверную ярость. Превосходящую ее гнев во много раз. Он стал стискивать руки на ее горле. Она изо всех сил вонзила ногти ему в кожу и оцарапала его. Но тут же почувствовала, как его ярость усиливается, и ею овладел страх. Ее загнали в ловушку: глотка горела, легкие готовы были разорваться. Невыносимая боль. Она не могла больше кричать. Скоро лицо ее брата стало расплываться. Оно исчезло в тумане из спутанных красных вен. Боль уже казалась не такой сильной. Странно, но она подумала про рай праведников, о котором рассказывала ей мама, когда она была маленькой…
