* * *
Спустя три часа мы устроили привал. Девушки достали немудреные припасы и воду.
— А здесь, правда, медведи водятся? — поежилась Злата.
— Нет, конечно. Здесь же Москва рядом, — успокоил невесту Боб. — Какие тут могут быть медведи? Даже зайца с белкой не встретишь.
— Ничего себе рядом, — не удержался я. — Сто один километр — это, по-вашему, рядом?
— Как — сто километров? Почему — сто километров?
— Сто один для точности. Я точность очень люблю. Неужели не в курсе? Я думал, вы только притворялись, что довольны заболоченным участком в три с половиной гектара. Оказывается, действительно не знали. На фига вам собственность на болоте?! В общем, у меня для вас две новости: одна — хорошая, другая — плохая. С какой начнем?
— С хорошей, пожалуйста, — попросила Злата. — Пусть я сегодня услышу хоть что-нибудь позитивное.
— Хорошая новость — мы все еще живы. Теперь плохая — мы понятия не имеем, где находимся.
— Так это правда? Про сто километров? — уточнила Злата. Будучи блондинкой, она постоянно тормозила.
— Ну, может, и все сто двадцать будет. Честно говоря, по карте не вымерял.
— А нам говорили, всего полчаса езды на машине, — растерянно пролепетала красавица. — Правда, на машине нас никто сюда не подвозил.
— На фига нам здесь недвижимость? — возмутился Четвертаков. — Сюда пока доедешь, полдня пройдет.
— Неужели не знали? — в свою очередь, удивился я. — Вас ведь должны были вывозить за пределы проекта…
— Вывозили, — нехотя согласился Фима. — Только мы к тому времени уже накачанные были, ничего вокруг не замечали. Или сексом занимались — вообще время быстро летит… Не поймешь, то ли час, то ли три часа…
— В общем, и тут вас обули, — подытожил я.
— Почему это и тут? — возмутился Март. — Где еще?
— Да где только ни! Начиная с того, что вас напоили, сняли в непристойных сценах. И заканчивая тем, что мы сидим сейчас в лесу, грязные, искусанные комарами и совершенно не представляем, что нам делать дальше.
— А если продолжить?
— А если продолжить, ребятушки, то вы попали. Подписали контракт, но никто из вас не имеет понятия, что именно он подписал. Копии контракта у вас нет. Вы потеряли несколько лет, надеясь на то, что в будущем будете полностью обеспечены. И что теперь? Ничего… Еще вопрос, не посадят ли вас за убийство, черт, уже пятерых…
— Перспективы — обалдеть! — Фима поднялся с земли. — Пойду грибы, что ли, поищу.
— Ты любишь грибы? — удивилась Инга.
— Нет. Но сидеть без дела тоже не люблю.
— У нас же привал.
— Вот и приваливайтесь, а я грибы соберу.
Вслед за ним потянулись остальные. Не думал, что в лесу просыпается страсть к грибам. Впрочем, я не был уверен, что мы говорим об одних и тех же грибах. Возможно, из бледной поганки можно сварить вполне улётное варево. Или из мухомора. Говорят, если правильно приготовить сморчки-строчки, то они бывают условно съедобными. Это я прочитал в газете. Интересно, что подразумевалось под определением «условно съедобный»? Съешь и, возможно, останешься жив?
— О чем ты думаешь? — спросила Злата.
— О грибах, — честно ответил я. — А ты?
— О тюрьме. Ты только не смейся. Но я тюрьмы больше всего на свете боюсь. Думаешь, нас всех посадят?
Ее совсем не волновали мухоморы и бледные поганки. Жаль… А то бы обменялись любимыми рецептами. В свое время моим однокурсникам хорошо удавалась грибная солянка из ложных опят. Но разговоры о кулинарии придется отложить на потом. Сначала нужно успокоить хорошую девочку. Иначе девочка заплачет и позовет на помощь своего бой-френда. Выяснять отношения с Бобом совершенно не хотелось.
— Успокойся, Злата, всех не посадят.
— А поодиночке?
— Если ты не убивала, то нет. И если Боб не убивал, то и его не посадят.
— Тогда кто же убил? — она наморщила прелестный лобик.
Не умею я разговаривать с блондинками. У них мозги как-то по-другому уложены — крест-накрест. В итоге, начало мысли не совпадает с концом. Блондинка говорит: сегодня хорошая погода, но я все равно возьму зонтик, потому, что он подходит к моей шубе. Ну? Где здесь начало, середина и финал?
Еще хуже блондины. С ними вообще непонятно. Был у меня один депутат, так я отказался с ним работать после следующей фразы: «Возьмем Кольский полуостров, вставим в него телевизор, будем вокруг все время хлеб накручивать — так что же, Илья Муромец, что ли, вырастет, я вас спрашиваю?». Вот и я спрашиваю, как с таким работать? А ведь какие перспективы вырисовывались! Несколько лет мог бы жить припеваючи где-нибудь на Сейшелах.
Впрочем, давайте без клеветы и злых пасквилей. И среди людей со светлыми волосами встречаются вполне достойные люди. К примеру, Злата. По отзывам на форуме, Злата — натуральная блондинка. Следовательно, с самого рождения она думает совсем не так, как мы. Думает много и, по большей части, оригинально. К тому же, ей не надо каждый месяц закрашивать черные корни, что благотворно влияет на нервную систему. Вы не представляете, сколько свободного времени появляется у натуральных блондинок! Была у меня одна… Впрочем, я опять отвлекся…
Оставшись без своего бой-френда, Злата мгновенно преобразилась. Исчез фальшивый налет, наигранность и напускная глупость.
— Болит? — она участливо показала на ухо.
— Ноет.
— Это он приходил, да?
— Кто? — я сделал вид, что не понял.
— Он… Я не хочу называть его вслух…
— И ты поверила в эту ерунду? Такая умная девушка…
— А вот этого не надо, — нахмурилась Злата. — Не люблю пошлых комплиментов. Я вообще комплиментов не люблю, все про себя знаю. Внешность на тройку, макияж на пятерку. У меня амплуа глупой блондинки. Мне его Луша придумала. В каждом шоу должна быть своя глупая блондинка. Важно первой занять это вакантное место, и тогда ты дойдешь до финала. Мне положено быть тупой и без чувства юмора.
— Не надоело?
— А то! — Она красиво улеглась на нагретой земле. — Еще как надоело! А что делать? Я так вошла в роль, что даже сама привыкла думать о себе как о полной дуре. Не поверишь, бывает, читаю книжку по макроэкономике, а в голове одни «муси-пуси». Боб входит, а я ему: «Тигренок! Ты меня любишь?». Какой из него тигренок, скажи на милость? Даже на уссурийского не тянет. На черта мне его любовь, тем более, если ее нет?
— Ты читаешь такие умные книжки?
— Я еще и пою. Хотела записать сольный диск — Гоша так удивился, чуть челюсть не потерял. Она за ним потом по столу прыгала. «Как? Ты еще и поешь?» Спела. Прослезился, а после на ухо сказал: «Никому не говори, что умеешь петь. Все равно никто не поверит. Скажут, купили тебе место на эстраде, а ты только рот открываешь.».
