девушки изумленно раскрылись, словно она не могла понять, что происходит. И Арсений невольно ею залюбовался. Какая она все-таки хорошенькая! Даже сейчас, после болезни, без грамма косметики, укладки, в простых джинсах и футболке. Хорошенькая и настоящая. Теплая.
Потому что она совсем другая. Не такие, как его прежние девушки. Настоящая. Как солнышко.
– Ленский! – «солнышко» щелкнуло пальцами около его глаз. – А ты не хочешь меня отпустить?
Это был неприкрытый намек, но он на то и мужчина, чтобы не понимать туманных женских намеков. Поэтому Арсений честно ответил:
– Не хочу.
Ее личико на мгновение вытянулось, будто она анализировала его ответ, а потом придумывала, как ей парировать столь неприкрытое покушение на ее прелести. Не нашла способ, поджала губки, изучающее посмотрела на Арса. Ленскому показалось, будто ее зеленовато-карие глаза просветили его, как рентгеновские лучи. Что она там увидела – непонятно, однако, кажется, ей результат своих исследований не слишком понравился. Во всяком случае, Элина вздохнула и прямо поинтересовалась:
– Ленский, какого черта здесь происходит?
Глава 22
И почему только я решила, что самое тяжелое позади, раз уж я выздоровела и смогла уговорить Арса пустить меня на зачет? Наивная, не иначе. А утро так хорошо начиналось.
С половины шестого я копалась в конспектах, изредка отвлекаясь на то, чтобы выпить подсунутые Ленским лекарства или съесть какую-то вкусняшку. Мой гость уходить отказался, заявив, что я такая безалаберная особа, что мне даже меня нельзя доверить. И я бы непременно с этим поспорила, но времени оставалось не так уж и много. Так что учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал дедушка Ленин. Впрочем, как показала практика, мажор – полезная вещь в хозяйстве. Без него я бы точно не перекусила перед выходом, не собрала все нужные тетрадки и уж точно не успела бы на зачет. Скорее всего опять носилась, как сумасшедшая, из угла в угол, пытаясь вспомнить, что же я еще могла забыть. А так меня доставили прямо к кабинету. Я честно попыталась избавиться от Арса и отправить его на работу, но он уперся, как осел. В конце концов, я плюнула и пошла отстаивать свою зачетку.
Леська отмучилась одной из первых. Еще перед парой я предупредила ее, что вряд ли пойду на остальные, и она не стала меня ждать. В итоге препод препарировал меня минут десять, но наконец-то соизволил поставить вожделенную роспись в зачетку. За пару минут до звонка, ага. И я уже собиралась уходить, как меня окликнул Женька.
– Что-то случилось? – поинтересовалась я, остановившись в двух шагах от кабинета. Краем глаза заметила, наверное, уже приросшего к подоконнику Ленского. Он недовольно на меня поглядывал, словно поторапливая. И это бесило. Я же не заставляла его везти меня сюда! Вполне мог бы отправляться по своим делам, что теперь-то нервы трепать?
– Да, я хотел с тобой поговорить о Лесе. Ты, наверное, заметила, что… – парень замялся, а я подбадривающе улыбнулась.
Неужели хочет попросить моей помощи в завоевании Леськи? Не то чтобы я могу оказать хоть какое-то влияние, но уже то, что он решился, это мегаздорово. Может, подруга наконец прозреет.
– Заметила что? – поторопила его я, понимая, что решаться он может долго, а терпение у Ленского не железное. Я спиной чувствовала, как меня буквально буравят взглядом.
– Что мне нравится… – закончить он не успел. Меня вдруг обняли со спины, поцеловали и спросили, как прошел зачет. Я чуть не взвыла от разочарования! Ленский, ну что же ты так не вовремя-то? А он мало того, что испортил наш откровенный разговор с Женькой, так еще вцепился в меня, как ребенок в плюшевого медведя, без которого не может уснуть. Стоит ли говорить, что Женька очень быстро испарился, пообещав мне позвонить? На этих словах Арс напрягся еще больше. Хм…. Я чего-то не понимаю? С моим телефоном что-то случилось? Или почему его так штырит? Собственно, этот вопрос я ему и задала после краткой перепалки.
– Ленский, какого черта здесь происходит?
Я надеялась, что он устыдится? Наивная! Глаза Арса прищурились, и он выдал гениальное в своем роде:
– А какого черта он к тебе клеится?
Все, финиш. Мой фальшивый парень устраивает мне сцены ревности из-за однокурсника, влюбленного в мою подругу. Театр абсурда, ты такого еще не видел!
– Слушай. Ленский, ты от меня заразился что ли? – максимально спокойно и толерантно спросила я. Даже руку к его лбу приложила, проверяя температуру. – Да нет, нормальная вроде.
– Кто? – недоуменно моргнул он, не понимая моих манипуляций. Но руку перехватил и зачем-то поднес к губам. Создаем контент? Какая прелесть! А сцена ревности тоже в рамках контента или как?
– Температура. Иначе я не понимаю, что ты тут вытворяешь. Напустился на несчастного Женьку, словно он какое-то преступление совершил.
Я старалась сдерживать свое возмущение, но получалось из рук вон плохо. А Арс с каждым моим словом мрачнел все больше и больше. Наконец он выдал:
– То есть это нормально, по-твоему, отзывать чужую девушку и флиртовать с ней где-то в уголке?
– Кто флиртовал? – недоуменно моргнула я, все еще не догоняя происходящее. Такое ощущение, что мы побывали в параллельных мирах – настолько по-разному мы рассматриваем одно и то же событие.
– Однокурсник твой, – отрезал Арс, всем своим недовольным видом буквально олицетворяя собой бога войны. На языке так и вертелся вопрос: «Ленский, ты дебил?», но вслух я почему-то спросила:
– Ленский, ты ревнуешь, что ли?
Спросила и осеклась. Даже сама мысль об этом мне казалось невероятной. О чем я вообще думаю? Где я и где великий тигр Арсений Ленский? Чтобы он, да ревновал такую, как я, да еще всерьез? Глупости! Вот только ярость с его стороны казалась совершенно непритворной. Да и почему-то мне думалось, что когда человек притворяется, он не должен смотреться таким идиотом. А Арс же выглядел откровенно глупо.
А в ответ – тишина. Разве что руки, удерживающие меня, сжались еще крепче, так, словно мне ребра хотели пересчитать. Или воздух перекрыть.
– Арс? – вопросительно посмотрела я на него, чувствуя себя не менее по-дурацки. Меня никогда в жизни еще не ревновали. И не могу сказать, что мне это понравилось. Разве что где-то в глубине души… Ну и сердце билось чуточку чаще, чем должно. Неужели ему не все равно? Или так хорошо вошел
