давление заставляют меня кричать.
— Черт возьми, да, — выдыхает он. — Ты так чертовски крепко сжимаешь мой член.
Трение от каждого толчка его тела в мое касается моего клитора, и удовольствие слишком велико. Слишком интенсивно. Я падаю с края, крича всю дорогу вниз.
Он продолжает трахать меня, несмотря на муки моего оргазма, преследуя свой собственный, пока не делает последний толчок и не изливается в меня, тяжело дыша.
— Вот такая у меня хорошая девочка.
Когда он, наконец, падает на кровать рядом со мной, мы оба обмякли и тяжело дышим. Мне требуется больше времени, чтобы восстановиться, даже несмотря на то, что он проделал всю работу.
Он приподнимается на локте и запечатлевает на моих губах поцелуй нежный, как крылья бабочки.
— Как тебе идея принять ванну, принцесса?
Раньше я думала, что вселенная наказывает меня, ставя на пути Бо Грейсона. Заставляя его похитить меня и привезти сюда. Приставить нож к моему горлу с намерением убить меня.
Слишком плохо для вселенной, она послала меня в ад, и я влюбилась в дьявола.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
КЭССИ
Тео не знает, когда вернется его сосед по комнате, поэтому мы должны сделать это быстро. В его шкафу мои колени прижаты к стене и двери, его болтающиеся рубашки у меня перед лицом, мои руки упираются в тонкую штукатурку.
Он трется у меня между ног, пока я оседлываю его, другой рукой сжимая и разминая мою грудь.
— Быстрее, — призывает он.
Каждый раз, когда мы трахаемся, это гонка на время. Быстрый секс в его машине между занятиями. Быстрый секс на его капоте на обочине дороги после игры. По крайней мере, на этот раз я добралась до его спальни, даже если застряла в шкафу. Я уже потеряла счет тому, сколько раз мы занимались сексом, а мне до сих пор не удалось трахнуть его в постели.
Тео теряет терпение, когда я медленно раскачиваюсь взад-вперед на его члене, и сжимает мои бедра, прежде чем войти в меня снизу. Мне нравится, как морщится его лицо, как он прикусывает губу, когда сильно входит в меня. Я могла бы ошибочно принять этот взгляд за боль, если бы не знала, как сильно ему нравится быть внутри меня. Если бы он не стонал от того, какая я тугая и влажная каждый раз, когда он трахает меня.
Мои сиськи дико подпрыгивают, когда он вонзается в меня снова и снова. Я вскрикиваю, и он закрывает мне рот, хотя шкаф заглушает наши звуки.
— Никто нас не услышит, — мне удается выдохнуть. — Это дом братства. Давай закончим это в твоей постели и будем говорить так громко, как захотим.
— Колин может вернуться в любую минуту, — выдыхает он. Его большой палец ложится на мой клитор, и это все, что мне нужно для убеждения.
Он продолжает трахать меня, неистово потирая мой клитор, как будто умоляет меня об освобождении. Почти без моего разрешения это проходит сквозь меня, наслаждение поет в каждой жилке. Он издает долгий, сексуальный стон, наконец позволяя себе кончить в меня, пока я сжимаюсь вокруг него снова и снова.
Как бы сильно я ни хотела обижаться на него за то, что он запер меня в шкафу, кататься на нем по полу в крошечной комнате, где каждый стон эхом отдавался вокруг нас, было адски жарко.
Я все еще слаба от удовольствия, но Тео уже двигает нами, стаскивает меня с себя и находит нашу одежду. Я неохотно надеваю лифчик, когда он бросает его мне.
Каждый раз, когда мы заканчиваем, все мысли, которые мне удалось прогнать, задвинуть в какой-нибудь темный уголок моего разума, возвращаются. Хантер. Ноэль. Пропала.
Пропала, пропала, пропала.
Я снова отбрасываю эти мысли. Сосредотачиваюсь на Тео.
— Пасхальная вечеринка у вашей семьи завтра, верно?
Каждую весну его родители устраивают роскошный званый ужин. Ноэль всегда приходит на него, так как их родители дружат десятилетиями. Я не уверена, что родители Тео знают о существовании моей мамы, и меня никогда не приглашали. Ноэль всегда делала так, чтобы вечеринка казалась душной, скучной, она и Тео — единственные, кому было меньше сорока на ней. Но я хочу быть там, даже если он не может выставлять меня напоказ или представить как свою девушку.
Тео все еще занят тем, чтобы натянуть рубашку через голову.
— Да, это так.
— Можно мне пойти?
Он на секунду прекращает свои неистовые движения, прежде чем медленно стягивает рубашку.
— Я не думаю, что это хорошая идея.
Мое сердце замирает. Я все еще позорная тайна Тео. Девушка, которую ему приходится запихивать в шкаф. Девушка, которую он не может привести на свои семейные вечеринки. Девушка, которую он может трахать за закрытыми дверями, но не может держать ее за руку на публике.
Раньше это подкрадывание было сексуальным, но теперь в нем появилась кислая нотка.
— Как твой друг, Тео. Не более того.
Он слегка улыбается мне.
— Возможно ли это?
— Я могу справиться с тем, чтобы не трахаться с тобой в течение одного вечера.
Его улыбка превращается в гримасу.
— Мой отец не будет счастлив.
— Почему? Он едва знает меня.
— Он сказал мне держаться от тебя подальше. Из-за ситуации с Ноэль.
Даже несмотря на то, что так не должно быть, вспышка боли пронзает мою грудь.
— Я рада, что ты не послушал.
Тео берет меня за руку.
— Я тоже.
Хлопает дверь. Мы оба замираем.
Тео вскакивает на ноги, лихорадочно натягивает джинсы и открывает дверцу шкафа.
Колин издает легкий смешок.
— Ты там одевался, чувак?
— Неа. Вообще-то, решил вздремнуть. Что-то в тесноте заставляет меня спать как младенца.
Я застыла в шкафу, убежденная, что Колин в любую секунду позовёт Тео, чтоб сказать свое дерьмо, распахнет дверь и найдет меня здесь.
Часть меня хочет, чтобы он это сделал. Сорвать повязку; покончить с этим. Я хочу иметь возможность держать Тео за руку и целовать его на публике. Надеть носок на его дверную ручку и позволить ему трахнуть меня в его постели. Привести его обратно в "Chi Omega" и обменяться подмигиваниями с моими сестрами из женского общества, пока я веду его наверх.
— Это действительно чертовски странно, — говорит Колин. — Но пока ты не спишь в моей постели, мне на самом деле насрать. Ты идешь на кафетерий?
— Да, я спущусь через секунду.
Дверь закрывается, отмечая уход Колина, и я вылетаю из шкафа.
Тео уже запускает обе руки в свои
