— Я, как полагаю, ты так выражаешь свою благодарность мне или это все- таки протест?
Пытался успокоится. Он издевался. Причем конкретно.
— Благодарность? Ты называешь благодарностью, женить меня на шмаре, которая погрязла вся в догах и хочет с помощью нас поправить свое материальное положение?
— Ну она весьма не шмара, симпатичная девушка, биография, конечно, оставляет желать лучшего! Если ты не будешь распространяться, никто ничего не узнает!
— То есть, ты такой ценитель нашего рода и нашей семьи, впустишь голытьбу? Шлюху?
Отец ударил ребром ладони по столу.
— А ты не спросил после того, что ты сделал, хоть кто-то из приличной семьи наших знакомых захочет отдать свою дочь за тебя замуж? Думаешь так всех легко заткнуть? Думаешь, олень, ты, гребаный, мне в копейку не влетело всем рты закрыть что ты и твои дружки с девочкой сделали, мразь??? Пошел вон с моего кабинета! Еще одна твоя выходка и имей ввиду, ты полетишь к своей матери! Она так воспитала тебя, пусть и расхлебывает!
У меня потемнело в глазах, я резко вскочил, сжимая кулаки и теряя над собой полностью контроль.
- Не смей трогать маму! Ты изнасиловал ее! Ты заставил ее жить с собой!
Отец хмыкнул.
— Твоя мама весьма неплохо гуляла, и ты пошел весь в нее! Спроси у своего деда, а можешь и у бабки, почему они не признают тебя! А теперь вали вон! Эта девка единственный кого ты достоин, можно еще и поспорить что нет!
Выругавшись, я вылетел из кабинета. Знал, что не сдержусь и ударю его, а это означало крах, поднять руку на отца, даже на такого, отлучение от семьи, которая в принципе, итак, хорошего, мне ничего не принесла. Не помню, как оказался у кулера, и жадными глотками пил холодную воду. Голову затмевал туман, хотелось разгромить здесь все, взорвать к чертовой матери это здание. Корпорацию и отца, и деда. Я ненавидел их всех. Всех до единого.
Уже в машине, отъехав на бешеной скорости подальше от здания главного офиса, резко затормозил. Натэлла, всегда острая на язык, сидела молча, как-то подозрительно притихнув. Она не меньше меня понимала, что лучше не рыпаться, и ничего не говорить. Я покосился в ее сторону. Моя рука сжала ее острое колено. В жилах закипала кровь. Моя дикая восточная кровь. Женить меня на какой-то дворняжке.
— Она красивая! — наконец не выдержала Натэлла. — Волосы у нее шикарные!
Я грубо притянул девушку к себе.
— Заткнись! Мне плевать какая она!
Мои губы впились в ее рот, хотелось разрядки. Дикой эмоциональной. Трахнуть ее прямо здесь, в своей «Мазератти». Такой бабы и тем более такой тачки не было и не будет ни у кого. Я всегда и во всем привык быть лучшим и первым, и своим привычкам изменять точно не собирался.
— Тимур!
Гортанный стон вырвался с ее горла, а я не останавливался. Наслаждался ароматом ее бешено дорогих духов, которые дарил ее, осыпая поцелуями, жадными и грубыми, фарфоровую нежную кожу. Мои пальцы все сильнее наматывали ее длинные густые волосы, причиняя ей боль, сладострастную мучительную боль, а мне дикое сумасшествие, трахнуть. Жестко трахнуть. Глубоко. Чтобы извивалась на моем члене и дико стонала, как шлюшка, моя шлюшка. Откинув назад кресла, усадил ее на себя, больше не могли сдерживаться оба. Ремень на моих джинсах уже был расстегнут ее умелыми пальцами, а ее очередные трусики разорваны в клочья. Горячая плоть обожгла меня, насадившись на всю длину, Натэлла громко вскрикнула.
— Тимур! Любимый мой!
Я блаженно закрыл глаза. Сука любила, как я ее трахаю, граница между хозяином и его сучкой, но она была особой сукой для меня. Моей. Которую, я имел, как хотел, куда хотел и когда хотел. Глубже. Ее крики становятся все громче, меня накрывает, самого, уже не могу, хочу ее все сильнее. Руки сжимают узкие девичьи бедра, аппетитную круглую попку. Мой палец входит в ее вторую дырочку и Натэлла замирает. Только широко распахивает глаза, шумно дышит, по лбу стекают капельки пота.
— Я больше не могу! — шепчет она. — Я сейчас кончу!
Резко насаживаю ее глубже, трахая одновременно и членом, и пальцем, самого трясет до судорог. Эмоциональная стандартная разрядка. Зарычав, изливаюсь в нее, а она с громким криком скачет на мне, насаживаясь все сильнее. Хороша сука… Никогда мне не отказывает, дает всегда и когда я захочу. Шумно выдохнув, закрываю глаза. Эмоциональная разрядка получена, теперь осталось только выкурить сигаретку и отвезти Натэллу домой.
* * *
— Мы разве не к тебе?
Натэлла убрав пудреницу в сумку, удивленно смотрит на меня.
— Я вечером приеду, в клуб собрались, ты не помнишь? Сейчас надо по делам!
Останавливаюсь у ее дома, и чиркнув зажигалкой, закуриваю. Хочется побыть одному и дела не отмазка, а правда. Хватит ходить в тени отца и ублюдка брата. Сам во всем разберусь. Звонок телефона, прерывает мои мысли. Рустам.
— Да!
— Ты, как с отцом разговариваешь? Совсем страх потерял?
Усмехаюсь.
— У меня его и не было! Ты мне че с предъявами звонишь?
— Захлопнись! Как ты смеешь?
Брат начинал злится, а меня наоборот раззадоривало это лишь сильнее. Я ненавидел их всех, и не собирался, этого скрывать.
— Смею! Уж поверь! Я не ты, всю жизнь перед отцом прыгал и даже за маму заступиться не смог! Иди разговаривай так с Эленой, а себя, я учить не дам!
— Ты пожалеешь, что вообще на свет родился, щенок! Я тебя с землей сровняю!
— Рискни!
Повесив трубку, двумя пальцами, ловко вышвырнул окурок из машины. Натэлла смотрела на меня в упор.
— Ты разозлишь Тимура!
— И что? Не только он Джамалов, но и я! Империя общая, детка! Братец это знает!
Натэлла вжалась в спинку сидения.
— Клан бандитов! Мой отец так говорит про твою семью!
Я расхохотался в голос.
— А твой отец лучше? Измайлов делает все что не прикажет ему наша семья! Я твоего батю не понимаю, получает крохи и заискивает перед отцом!
Светлая кожа Натэллы пошла красными пятнами, но она сдержалась.
