уже пойти дальше.
— Прошу простить меня великодушно, есть два! — осмелился ответить Егоров, а вся свита аж замерла от неожиданности. Виданное ли дело — какой-то там армейский офицерик задает вопросы! И кому? Самой!
— Во-от как? — с интересом глядя на Алексея, протянула императрица. — Ну же, я слушаю вас, сударь, излагайте.
— Ваше императорское величество, правда ли, что егеря, как самый передовой род войск, будут и далее иметь развитие в нашей армии, а их будут вооружать самым лучшим нашим отечественным оружием — штуцерами? — скороговоркой произнес Лешка.
— Хорошо поставленный вопрос всегда выдает собой грамотного человека, — усмехнулась Екатерина. — А он у тебя, голубчик, и вовсе состоит из двух. И мой тебе ответ: да и еще раз да. Егерские воинские части у нас будут иметь свое дальнейшее и глубокое развитие, и над этим уже работает Григорий Александрович, — кивнула она на Потемкина. — Они будут вооружаться лучшим отечественным оружием, в том числе и нарезным. Те же пехотные штуцера, которые собирались малыми партиями на Тульском казенном заводе, нас теперь уже не устраивают. А какие у вас сейчас есть вообще в своей особенной роте?
— Разные, Ваше императорское величество, — ответил Алексей и перечислил: — австрийские, немецкие, бельгийские и даже из италийских земель есть два, ну и длинная винтовальная пищаль, откуда она, я и сам не знаю.
— Хм. И какие же из них лучше? Как сам-то ты считаешь? — поинтересовалась Екатерина, которой, похоже, и самой было интересно мнение простого офицера.
— У каждого из них есть свои достоинства и недостатки, — уверенно произнес Егоров. — Для более дальнего боя подходят одни, но они трудны в зарядке и неподходящие для штыковой атаки. Другие, напротив, скорозарядны, но у них страдает дистанция уверенной стрельбы. Только лишь сложив все и выбрав среднее в балансе всех этих свойств и качества, я вижу превосходство бельгийского нарезного оружия.
— Занятно, — покачала головой Екатерина. — Я, пожалуй, распоряжусь, чтобы с тобой повидались те, кто сейчас работает у нас над этим новым нашим оружием. Думаю, вам будет о чем с ними поговорить. Ну-у, и второй твой вопрос. Он будет таким же, что и предыдущий, так сказать, «с бородой» или же короткий?
— Емкий, Ваше императорское величество!
Почему-то Лешка не испытывал того страха и раболепия, которое буквально витало вокруг в воздухе и просто довлело над всеми окружающими. Может быть, тому причиной была его необычная судьба. Он этого и сам точно не знал. Как видно, и Екатерине было интересно общение с этим разумным офицером без тени страха в глазах.
— Ваше императорское величество, все ваши верноподданные знают, насколько вы милостивая государыня, — Егоров тряхнув картузом с волчьим хвостом и вежливо поклонился. — Простите великодушно, фурьер Афанасьев, которого вы только что наградили премиальными и медалью, совсем скоро вернется к егерям-сослуживцам и предстанет перед ними с такой вот прекрасной наградой. Нет ли такой возможности, дабы не вызывая чувство зависти у его товарищей, отметить и их, таких же героев, как и сам этот егерь?
«Обратно в капитанство скинут или, может, в Сибирь, в самый захолустный гарнизон медведей гонять сошлют?» — думал Алексей.
Наверное, именно такие же мысли сейчас витали не только в его голове.
Екатерина второй раз за эту встречу хохотала от души. На этот раз у нее даже слезы выступили из глаз, и две подскочившие фрейлины осторожно, самыми кончиками кружевных платков поправляли припудренные щеки.
— Молодец, Егоров, хвалю за ум, настойчивость и смелость, — наконец произнесла императрица. — Для себя ничего не испросил, все о благе для других печешься. Я это запомню. Петр Федорович, — кивнула она кому-то в свите, — позаботься о том, чтобы премьер-майору столько медалей выдали, сколько ему для награждения всех своих нижних чинов будет надобно. Ну и, дабы не вызывать ни у кого зависти, — улыбнулась Екатерина, — так же, как и этому солдату, тоже по сто рублей каждому из казны выдали!
— Благодарю покорно! — выкрикнул совершенно счастливый Егоров, а Екатерина, следуя к соседнему павильону, уже проходила мимо Афанасьева.
— Какая порода! Эх! Кровь с молоком! — покачала она головой, оглядывая Ваську, и направилась дальше по своим монаршим делам. А в проходившей мимо Алексея свите мелькнула знакомая фигура, и он увидел барона фон Оффенберга, показывающего ему здоровенный кулак.
«Опа! — подумал Лешка, втягивая голову в плечи. — Похоже, опять нагоняем пахнет! И тут без начальства не обошлось!»
Праздник продолжался. Вслед за свитой государыни двигалась огромная толпа народу. Она окружила павильон, и Лешке было уже как-то неуютно под сотнями этих любопытных взглядов. Но нужно было терпеть. Наконец народ переместился к Забалканскому павильону, и около Ришской композиции стало спокойнее.
Из глубины праздника опять выскочил знакомый офицер-распорядитель.
— Поздравляю вас с двойным повышением, господин премьер-майор! Как у вас все здесь прекрасно получилось! Да и вы ведь счастливчик, сумели произвести впечатление на государыню-императрицу. Даже у Бургаса бригадира Заборовского она про вас упомянула. Его, кстати, в генерал-майоры возвели, Орденом святого Георгия III степени наградили и пожаловали шпагу в алмазах. Вы свое наградное оружие получите сегодня же, оно освящено особым чином, и вам теперь предстоит быть все время при нем. Денежные выплаты и награды для своих нижних чинов получите уже у генерал-губернатора при отметке об убытии. А вот вашему солдату его медаль полагается надеть сегодня же. Это, кстати, касается и вашего майорского горжета. Как-никак, а считайте, что это все вы только что из рук самой императрицы получили. Поздравляю вас! — и он протянул Алексею горжет с золотым полем и ободком на пластине и с серебряным орлом посредине. — Редкая награда, только сегодня привезли их около дюжины! — офицер-распорядитель и сам с большим интересом рассматривал необычную ромбовидную, серебряную медаль на яркой Георгиевской ленте. На лицевой ее части был выбит портрет императрицы в профиль, а на оборотной в лавровом венке виднелась надпись заглавными «ПОБЕДИТЕЛЮ», и уже более мелким шрифтом — «Заключен мир с Портою 10 июля 1774 г.».
— Ладно, господин майор, сами ее вручайте своему солдату. Но чтобы она сей же час у него на груди была, а мне дальше бежать пора, — и, козырнув, офицер скрылся в толпе.
— Милостью императрицы всероссийской Екатерины Алексеевны, медалью победителя над османами награждается фурьер отдельной особой роты егерей Афанасьев Василий! — громко выкрикнул Егоров и приколол на грудь егеря вторую медаль с лентой из оранжево-черных полос, рядом с той, что была на Андреевской. — Эх, красота!
— Благодарю покорно, ваше высокоблагородие! Слава матушке императрице! — гаркнул во все горло егерь. — И вас с повышением!
— Сто целковых у генерал-губернатора получу и тебе выдам, а ты вот теперь
