Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
и попадания ракеты не было.
— Тарелочка, 321, снижаюсь, чтобы посмотреть внизу, — доложил я.
Только я собрался отклонить ручку влево и уйти со снижением, как вдруг в зеркале показался знакомый силуэт самолёта МиГ-29.
— Не надо, — тихо проговорил Паша.
— Чего молчал⁈ — выругался в эфир Морозов.
Меня тоже напрягла эта ситуация, но Коля не смог сдержаться.
— Мне слова не дали сказать. Всем интересно, как у меня дела, а я даже кнопку не могу нажать. Тряхнуло здорово, — доложил Ветров и пристроился справа.
Я слегка сбросил скорость, чтобы встать позади Паши. Пристроился снизу, осматривая фюзеляж на предмет повреждений. Никаких следов поражения не было.
— Борт норма?
— Точно так, — ответил Ветров.
— Тарелочка, 321й, что дальше?
— Назад! Хватит! — громко прокричал в эфир кто-то.
Разобрать, чей именно был голос сложно. Вполне можно представить, что это был Седов.
Пока возвращались, я продолжал смотреть на локатор, но там опять ничего. Уже на подлёте к кораблю, в эфире были слышны нервные команды.
— Всем на посадку. Как приняли? — повторял руководитель полётами.
Понятно, что в чём-то мы ошиблись, когда планировали весь план отражения нападения. Но собирались ли американцы выполнить его сегодня на самом деле?
После посадки, я зарулил на стоянку и продолжил задумчиво сидеть в кабине.
— Чего не выходишь? — спросил у меня Морозов, который уже стоял на стремянке.
— То ли я чего-то не понимаю, то ли нас сегодня переиграли, — ответил я, снимая перчатки и укладывая их в шлем.
— По мне, так начальство переиграло само себя. Зачем нужны были эти все дежурства ночные? Только зря просидел в кабине с чаем и вкусняшками, — расстроено сказал Николай.
Уж такие жертвы и, правда, были напрасные. Зачем вообще мой напарник сидел, если бы мог спокойно вместе со мной быть в каюте в полной готовности к вылету. Без меня бы он всё равно не взлетел, как и я без него.
Морозов продолжал ворчать, обвиняя технику на самолёте в неисправностях. И, похоже, назревал большой скандал.
Коля продолжал грубить, возмущаться, тыкать в конус и подвешенные контейнеры аппаратуры РЭБ. Завёлся не на шутку.
— Постоянные помехи. Вот как взлетели, раскрутились, и всё в ложных метках, — возмущался Морозов, размахивая руками.
— Посмотрим, Николай…
Коля замахнулся шлемом на собеседника. Тот успел отскочить назад, чтобы не схлопотать удар столь тяжёлым снаряжением.
— Я тебе сейчас дам! У меня есть имя и отчество. А лучше, товарищ Морозов. И товарищ с большой буквы, усёк? — крикнул Коля на техника, который чуть было не выскочил на посадочную палубу, в момент, когда садился самолёт.
Это он уже чересчур перегнул палку!
— Остынь! В класс, быстро! — громко сказал я Морозову, дёрнув его за плечо.
Он продолжал тяжело дышать и смотреть на всех, как разъярённый медведь. Секундное замешательство, и Коля пролетел мимо меня, громко топая по палубе и отборно выговаривая что-то на самолёт.
Я смог разобрать только сравнение с фекалиями и ослиной мочой.
— Сергеич, я ничего не понял, — развёл руками Дядя Вася, закурив сигарету.
Бывалый техник пришёл несколько позже и не смог вступить в разговор с Морозовым. Думаю, что Дядя Вася ответил бы ему за «Товарища Морозова».
— А чё тут понимать? Задание то ли выполнили, то ли нет. Успешно или неуспешно. Локатор вроде исправен, но постоянные помехи. Николай всю ночь не спал, а потом… работаем, короче говоря, — улыбнулся я и пожал всем руки, поблагодарил за матчасть.
— Сергеич, ну не только же МиГ противостоят Сухому. Морозов может и Родину противостоять, — улыбнулся Дядя Вася.
— Мы все «свои» здесь. На одном корабле, так что делаем одно дело.
— Но личных интересов ещё никто не отменял, — подмигнул Дядя Вася.
Старый воин! И мысль хорошая. Великая фраза на латыни, как всегда, актуальна.
— Ищи, кому выгодно? — спросил я.
— Да это мысли вслух, Сергеич. Отдыхай, а мы поколдуем пока, — одобрительно похлопал меня по плечу Дядя Вася.
Заставил он меня задуматься. В предателя на корабле я не верю, а вот в личный интерес кого-нибудь в провале нашей группы — вполне.
Я пошёл в сторону надстройки, но остановился рядом с самолётом Ветрова. Паша продолжал сидеть в кабине и не вылезал. Стоявший рядом со стремянкой Борзов, продолжал звать его, но безрезультатно.
— И долго так? — спросил я.
— Как зарулили. Ничего не помогает, — ответил Гера Борзов, расстёгивая подвесную систему.
Я забрался по стремянке, чтобы вытащить парня. А то он так до следующего вылета просидит.
Судя по каплям пота на лице и расширенным зрачкам, так оно и будет.
— Чего сидим, Паш? — спросил я.
— Не знаю. Дядю вспомнил. Его ж сбили в Афгане, а теперь и меня чуть было к рыбам не отправили.
— С дядей близко общались?
— Да. Он мне по матери родственник. Отца давно не стало, и он меня опекал. Благодаря ему я в лётчики пошёл.
— Это хорошо. Преемственность в нашем деле дорогого стоит. Вылезай и пошли на разбор, — сказал я, но Ветров и не думал покидать «убежище».
Он даже шлем не снял и ручку управления не отпустил. Завис парень, конкретно!
— Страшно было? — спросил я.
— Ага. Когда после отказа двигателей крутило, не так было страшно. До сих пор мандраж.
— Ну, это нормально. Боятся все.
Его как будто перещёлкнуло. Ветров медленно посмотрел на меня, отпустил ручку управления и начал снимать шлем.
— Я правильно вашу фразу расслышал?
— Думаю, что да. Все боятся, и это нормально. Главное, не терять самообладание. Тогда и страх отходит на второй план.
Ветров кивнул и аккуратно стал выбираться из кабины. Спустившись на палубу, мы ещё пару минут поговорили, пока за нами не прислали другого лётчика. Он сказал, что нас ждут на разбор в классе.
Я предполагал, что сейчас разговор будет долгий, поскольку никто и ничего не видел, кроме нашей пары. По нам и отработали ливийцы из пулемётов, а затем и ракетами. Или ракеты всё же, были не ливийские?
Войдя в класс, я удивился сколько здесь народа. Кроме начальства никого. Командующий Седов что-то показывал Граблину на карте, а Бурченко спокойно сидел за столом и делал пометки у себя в блокноте.
— Товарищ вице-адмирал, разрешите войти? — спросил я у Седова, который
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
