косы, и губами цвета спелых ягод.
– Назови хоть одну причину, почему я должен пустить тебя и не убить прямо здесь.
– Половичок запачкаешь. И то, что я хочу сказать, важно для всех.
Сет медлил мгновение, а потом отошёл, приглашая Гекату. Какой бы ни была защита квартиры, она впускала тех, кого звал сам Сет. Идти против него на его территории в любом случае самоубийство.
За огромными панорамными окнами бушевала настоящая буря. Дождь стоял стеной, отчаянно бился в стёкла и скрывал город. Казалось, в мире больше нет никого, кроме них. Ничего, кроме этой сумрачной комнаты.
Нефтида уже сидела на диване, как и Гор, с удивлением рассматривающий гостью. Персефона привела Амона, он вцепился в спинку дивана, словно боялся её отпустить. Повернул голову в сторону Гекаты, наверняка ощущал её тёмную, клубящуюся силу, но не мог понять. Его взгляд остановился где-то за спиной Гекаты.
– Кто это? – нахмурился Амон.
– Моя устроившая бардак сестрица, – холодно произнесла Персефона.
Геката не ощущала себя неуютно. Из-под плаща виднелась тёмная юбка, которая шелестела в такт шагам, пока Геката проходила, чтобы по-хозяйски усесться в кресло. Гадес рядом с Сетом почти физически ощутил, как тот напрягся. Да и сам Гадес оставался наготове. Мысленно он позвал Цербера и через миг почувствовал, как голова добермана ткнулась в бедро.
Взгляд Гекаты остановился на Амоне:
– Мне жаль, что так вышло, солнечный бог. Она слишком хотела, чтобы тебе стало больно.
– Тиамат?
– Да.
– Ну, не она делала Ключ к мертвецам. Не сработало? Не вышло их выпустить?
Геката вздохнула:
– Я не пыталась выпустить мертвецов. Ключ работает в обе стороны. Я хотела запереть их.
– С чего бы?
– А вы разве не заметили? После Кроноса загробные царства разваливаются, это всего лишь вопрос времени, когда они рухнут. Я хотела Ключом запереть границы. Чтобы мертвецы не выбрались.
– Поэтому убила Анубиса? Не пришла к нам? – Амон чуть повернул голову, так что теперь казалось, его слепой взгляд смотрит прямо на Гекату. – И позволь напомнить, это ты выпустила Кроноса.
– Это был не мой план. Я всего лишь подчинялась. Неужели вы ещё не поняли? Это всегда была она. Тиамат.
Амон легко вёл разговор, и никто не протестовал, так что Гадес даже не сразу уловил, о чём говорит Геката.
– Подожди, – нахмурился он. – Тиамат? Хочешь сказать, всем руководила Тиамат? Зачем?
Задумчиво Геката уставилась на окна, и в её слова вплетался шелест дождя.
– Вы же помните, что Тиамат – это океан-хаос. Её стихия – это хаос. Она и есть хаос. Тот самый, что давно утратил почти всё человеческое. Возможно, она и хотела, чтобы Амон напомнил ей о жизни. Слушать солнечные сказки и вплетать это солнце в свои творения.
Гадес мало что понимал. Сет стоял напряжённым, Амон невозмутимым, а Гор хмурился. Одна Нефтида кивнула. Но её взгляд не был мягким, как обычно. Наоборот, твёрдым, жёстким. Она посмотрела в упор на Гекату:
– Тиамат хотела принести хаос в мир. Уничтожить его. И создать на обломках новый.
– Именно так, – кивнула Геката. – Она планирует снова стать верховной богиней, великой Матерью.
– Она умеет создавать, – тихо сказала Нефтида.
В нынешнее время Гадес часто забывал об этом, но он был достаточно молодым богом, как и многие другие. По сравнению с Тиамат, они дети в песочнице. Даже Амон на порядок моложе шумеров.
Некоторые полагали, Тиамат матерь всех богов. Она породила их из океана-хаоса, дала первые капли жизни, а потом уже начали появляться новые и новые ростки. Тиамат и некоторые подобные ей древние существа стояли у истоков.
Никто доподлинно не знал, так ли это, но одно оставалось точным: Тиамат умела создавать.
Единицы богов обладали похожими талантами, у подавляющего большинства силы оставались ровными и не особо выдающимися. Тиамат могла зачерпнуть энергию хаоса и породить из неё порядок, как полагали некоторые. Даже новых богов.
Безумный творец.
Если бы она хотела перекроить мир, то ей пришлось бы уничтожить бо́льшую часть старого. И миром для неё были вовсе не люди, их страны или города. Миром для неё были боги.
– А Кронос? – спросил Гадес.
– Всего лишь часть плана. Тот, кто запустит процесс разрушения. Тиамат даже не волновало, как быстро вы его победите и что с ним станет. Он разрушал загробные царства. Его смерть разрушала их. Хотя Тиамат надеялась, в этой войне поляжет больше богов.
Невольно Гадес вспомнил, что мысль о Тиамат Нефтида почуяла как раз у Кроноса. Они не могли понять почему, думали, он боялся, что Тиамат может его уничтожить… наверное, так и есть. Но Кронос был древним титаном. Он мог и понимать, что на самом деле за всем стоит.
– Хель, Фенрир, Посейдон, я, – перечислила Геката. – Всего лишь игрушки в руках Тиамат. Они не знали большей части её планов. Хель и Фенрир даже о самой Тиамат не знали. Она использовала их, чтобы посеять хаос. Оружие Трёх Богов отвлекало вас смертями и несло яд, чтобы использовать кровь и открыть Тартар. Но предназначенный Гадесу яд раз за разом перехватывал его египетский друг, Тиамат никак не могла предугадать что-то подобное. Кронос требовался ей, чтобы запустить процесс и царства мёртвых начали крошиться. Иначе до них не добраться.
– Безумие какое-то, – пробормотал Гор.
Разумеется, Геката его услышала и усмехнулась:
– Расчёт древнего существа. Уничтожить бо́льшую часть мира и построить на его обломках нечто новое. Она верит, что может создать более прекрасное.
– А мертвецы…
– Они – великая сила. Чистая энергия. Без этого сложно перекроить порядок. Даже Тиамат не сможет. Но раз за разом с мертвецами не выходило. А вы думали, они были нужны для открытия ворот Тартара? Так считали Хель и Посейдон. Но на самом деле для Тартара требовалась лишь кровь сыновей Кроноса. На которую и хотели воздействовать Оружием. Но вы его уничтожили, а Тиамат планировала казнить им неугодных.
– Значит, у Тиамат много сил, но не настолько, – ухватился за мысль Гадес.
– Поэтому она убила Кроноса сама и подхватила часть его сил. С мертвецами у неё будет достаточно мощи. Но они ей необходимы.
Даже если она врёт во всём остальном, Гадесу не нравилась мысль, что Тиамат могла захватить часть сил Кроноса. И нацелиться на царства мёртвых.
– А ты зачем с ней была, если всё так?
– Думала, смогу в нужный момент вмешаться в её планы. И она… – Геката замялась и посмотрела на Персефону. – Она попросту пригрозила, что иначе плохо придётся моей семье и тем, кого я люблю. Я должна была играть роль злодейки, чтобы вы ни о
