утверждал, – небрежно проговорил он.
– Ты о чем? – Балтазар с подозрением прищурился. – Уж не хочешь ли ты сказать, что рылся в моих вещах?
– Я всегда терпеть не мог этого шершня, – продолжал кот. – Вечно он распространял обо мне всякие гадости. Стоило мне подойти поближе, как он жужжал себе под нос: «Кот воняет рыбой!», «Кот вылизывает собственные пятки!», «Жирный кот похож на автобус!». Однажды мое терпение лопнуло, я скинул банку на пол и принялся гонять ее по комнате, как хоккейную шайбу.
– Сколько раз я просил тебя так не делать! – возмутился Балтазар. – Шершень – хрупкое существо, ему несколько сотен лет!
– Порой я просто не в силах сдержаться, – начал оправдываться Гус. – Вот, например, в тот день, когда мы сюда приехали. Я проходил мимо чемодана и услыхал это противное жужжание. В общем, я открыл банку и… опять поиграл в хоккей. Загнал паршивца под раковину, но достать не смог, лапа не пролезла. Может, он до сих пор там сидит, только не знаю, как его оттуда вытащить. Щель очень узкая.
– Я смогу! – пискнул Жак, резво шмыгнул к раковине и скрылся в щели. Через секунду он выскочил обратно, держа в лапках шершня.
– До чего же злобное создание! – пожаловался он. – Ваш шершень говорил обо мне такое, что я и повторить не смею. У него не только жало ядовитое, но и язык!
Жак опустил насекомое в стаканчик из-под сока и отряхнул лапки.
– Вот видите, – вздохнул Гус.
Пока Роз замешивала бисквитное тесто, Балтазар листал Поваренную книгу Чудсов.
– Что ты ищешь, дедушка Балтазар? – поинтересовалась Роз.
– Следы злонамеренного использования, – пояснил старик. – Недостающие страницы, исправления, вымарывания, все в таком духе.
Управившись с тестом, Роз наклонила над миской стаканчик с древним насекомым. Шершень переполз на край стаканчика, а затем, недовольно бурча и охая, опустил жало в миску. Тесто моментально приобрело искрящийся огненно-красный цвет. Роз наклонила стакан в обратную сторону, и шершень соскользнул на дно.
– А шершни разве не умирают после того, как кого-то ужалят? – полюбопытствовал Алфи.
– Нет, – отозвалась с дивана Лик, копируя густой баритон Балтазара, – потому что не оставляют жала в теле жертвы. Кроме того, не надо путать их с жуками: шершни относятся к отряду перепончатокрылых, тогда как жуки – к отряду жесткокрылых. Уверена, Лили прекрасно знает все отряды насекомых.
– Давайте уже быстрее накормим ее этим вашим трайфлом, – глядя на Роз, сказал Тим.
В остальном рецепт оказался несложным, и вскоре Роз поставила противень с бисквитом в духовку на срок в шесть песен.
Через три песни из фойе позвонили Альберт и Парди: родители сообщали, что задерживаются – возникла какая-то путаница со счетом за проживание, – но скоро вернутся. По истечении нужного времени Роз вытащила горячий бисквит из духовки и преподнесла кусочек младшей сестре.
– Что это? – капризно спросила Лик. – Если это готовила не Лили, то есть я не буду!
Алфи схватил сестру за плечи и прижал к дивану, а Тим заставил разжать зубы.
– Руки прочь, идиоты! – сопротивлялась Лик.
Когда Роз впихнула в нее бисквит, Тим сжал младшей сестре челюсти, так что у Лик не осталось иного выбора, кроме как разжевать и проглотить магический десерт.
На глазах у завороженных Чудсов отросшие черные волосы Лик будто бы втянулись обратно в череп, став на три сантиметра короче; на футболке с рисунком из «101 далматинца» исчезли пятна, посаженные за три месяца, отчего футболка из омерзительно заляпанной превратилась в просто заляпанную. Зловещий блеск в зрачках погас, глаза медленно закрылись, а когда открылись вновь, Лик весело хихикнула.
– Лик? – Роз слегка ущипнула сестренку за нос. – Ты знаешь, кто такая Лили Ле Фей?
Лик приложила к губам пальчик и задумалась.
– Плохая тетя?
– Верно! – Роз подхватила ее на руки. – А я кто?
– Рози! – прочирикала Лик.
Роз зарылась носом в перепачканную футболку сестры.
– Как же я по тебе соскучилась, – пробормотала она.
– Соскучилась? – удивилась Лик. – А куда я уезжала?
– Ну, с технической точки зрения никуда, – вздохнула Роз. – Но мне тебя не хватало.
Жак взобрался на ее плечо и внимательно вгляделся в глаза Лик:
– Подождите… так это дитя – не злой дух? Ее просто заколдовала ведьма?
– Мышка! – обрадовалась Лик и уже потянулась рукой к Жаку, но тот спрыгнул с плеча Роз и приземлился аккурат между завернутыми ушами Гуса.
– Дедушка Балтазар, – сказала Роз, – познакомься, это Лик. Настоящая Лик.
– Весьма рад, – проворчал Балтазар, не отрывая глаз от Поваренной книги Чудсов.
В дверях появились Альберт и Парди.
– Все вещи собрали? – спросил Альберт, указав на Роз и ее братьев.
– Нет, – покачала головой Роз. – Зато мы расколдовали нашу Лик!
– Ты испекла трайфл «Время вспять»? – забеспокоилась Парди. – Сколько слоев она съела?
– Только бисквит, мам.
– Умница, дочка, – похвалила Парди старшую дочь и обняла младшую. – Рози, ты просто чудо. Я так тебя люблю! И тебя тоже, моя маленькая Лик!
– Мамочка! – проворковала Лик.
Балтазар обвел всю семью хмурым взглядом.
– Ох, этого-то я и боялся, – с горечью произнес он.
– Что стряслось? – Роз подошла к деду.
– Вот, смотри. – Он указал на опустевшую выемку на задней обложке Книги, где хранились Апокрифы Альбатроса.
Сборник опасных рецептов исчез, и на его месте виднелась лишь коротенькая надпись, выведенная витиеватым почерком Лили:
Собственность Лили Ле Фей, неофита Международного общества скалки
– Общество скалки? – недоуменно спросила Роз. – Это еще что такое?
Балтазар со вздохом поведал:
– Примерно сто лет назад потомки Альбатроса со всей планеты объединились в секретное общество. Долгие годы они тайно творили разные пакости. Например, уменьшали людей при помощи ядовитых молочных коктейлей – и это далеко не самое страшное.
– И что это значит? – От волнения Роз осипла.
– Полагаю, они снова попытаются завладеть Книгой, – сказал Балтазар. – Не сейчас, а позже, чтобы застать вас врасплох. Вам всем следует соблюдать осторожность. – Помолчав, он добавил: – И вам не помешал бы… дедовский опыт. Что касается моей «Панадерии», то я оставил вместо себя помощника, Хорхе. Думаю, он не будет против еще какое-то время поработать управляющим. Да и кот, как вижу, к вам привязался.
– Значит, только я к ним привязался, а, дедуля? – фыркнул Гус, который лежал на диване и вылизывал хвост. – А у тебя, как обычно, никаких чувств?
– Разумеется, – буркнул Балтазар.
– И мы тебя полюбили, абуэло, – сказал Тим, взъерошив остатки волос на макушке прапрапрадедушки.
Жак соскочил с головы Гуса и побрел к своей норке, из которой вылез при первой встрече с Чудсами.
– Как я понимаю, со мной вы тоже прощаетесь, – пискнул он.
Лик вырвалась из объятий Парди и засеменила вслед за ним:
– Мышка, мышка,
