Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
он молча выскочил из квартиры от греха подальше. А то желание прибить её было очень сильным.
Похоже, придётся платить за квартиру, — думал он. — Во всяком случае, пока не решу, что делать с этой дурой.
Промелькнула было мысль, что, по-хорошему, надо бы предупредить своих в райкоме об этой ситуации. Но он тут же отогнал её от себя. У него и так уже слишком много всяких проблем, на него и так уже везде косо смотрят. В райкоме в результате его просьб о помощи уже долю урезали на десять процентов. А если ещё узнают про эту дурацкую историю с любовницей и его откровениями по пьяни, то, вообще, непонятно, к чему это может привести.
Товарищи наверняка придумают, как заткнуть Регинке рот, но беда в том, что и от него они после такого избавятся уже наверняка, к гадалке не ходи. Это будет означать, что не будет больше ни помощи в карьере, ни денег.
Нет, надо с Регинкой самому разбираться. Тем более, что деваться-то ей, особо, и некуда, с родителями разругалась. Ей эта квартира нужна… Очень нужна. Вон она что придумала со своим якобы самоубийством, лишь бы его снова зацепить… По идее, не такая она и дура, чтобы пилить сук, на котором сидит. А значит будет делать всё, что ему надо и будет он использовать эту девчонку и дальше… Только надо фильтровать строго все, что она предлагает… помощница, понимаешь, в его карьере до сияющих высот… Уже так напомогалась, что как бы хоть часть того, что было достигнуто до нее, сохранить…
Черт, и как не вовремя эта потеря десяти процентов из его доли… Что там еще Регина орала — сотку в месяц кроме квартиры требовала? Губа у нее не дура, но тут ее, скорее всего, можно будет обломить до полусотни. Надо думать, надо крепко думать…
* * *
Москва.
Миша целый день, с самого утра, сопровождал свою Наташу и её мать тётю Лену по центральным магазинам.
Он предложил им посетить Третьяковку, но Елена Борисовна отмахнулась от его предложения. Ей гораздо интересней было посмотреть, что есть в московских магазинах.
Они с Наташкой росли вместе, матери их по-соседски дружили. Наташкина мать всегда была для него тётя Лена. Но сейчас у него язык не поворачивался так к ней обращаться. Но он так и не смог вспомнить её отчество, пришлось спрашивать у Наташки втихаря.
Наташка тоже сильно изменилась за те два года, что он уехал из Святославля, стала совсем взрослой, уверенной в себе, ироничной. Всё время подтрунивала над ним почему-то.
— Как в Москву попал, такой важный стал, — говорила она, — нос задрал!
А чего он задрал? Ничего он не задрал, он со всеми так себя ведёт и никто не жаловался.
Миша с удивлением отметил, что в её взгляде на него пропало то восхищение, которое он помнил с детства. Его не только он замечал, и мать, и Елена Борисовна, тоже видели и шутили по этому поводу, что готовая невеста Мишке растёт.
Он с недоумением бродил за ними по ГУМу, потом по «Детскому миру» на Лубянке и не мог понять, что он тут, собственно, делает?
Когда, ближе к концу дня, они собрались, наконец, к своим родственникам, он с облегчением проводил их до метро и поехал к себе в общежитие.
Вот уж не думал никогда, что так устану от их общества, — думал он по дороге. — Удивительно, как всё изменилось…
Он не чувствовал больше ничего ни к Наташке, ни к тёте Лене. Как будто и не дружили их семьи много-много лет.
И как будто он сам никогда не рассматривал Наташку, как будущую невесту…
* * *
Вскоре Никифоровна с Егорычем и Родькой засобирались домой. Женщины собрали им с собой угощение для Гриши. Проводили их, а там и Алироевы повезли Жариковых в Мытищи. За ними уехали Эль Хажжи.
Галия с Оксаной занимались в детской детьми, а мы с Маратом помогали бабушке прибираться после гостей. Трофим с Загитом хотели нам помочь, но я сказал, что кухня маленькая, только мешаться там друг другу будем.
— Сидите, отдыхайте, — сказал я им. — Мы уже почти всё убрали.
Вскоре вернулись из Мытищ Алироевы и увезли бабушку с Трофимом.
А я собрал весь мусор и пустые бутылки и пошёл на улицу выносить.
* * *
Москва. Дом на Котельнической набережной.
Галия покормила детей и уложила спать на балконе.
— Доча, — оставшись наедине с ней, заговорила Оксана, — ты бы присмотрелась к здешним мужчинам, которые в этом доме живут. Ты посмотри, какая здесь публика, какие здесь можно завести знакомства! Артисты, генералы, космонавты!
— Мам, они же все уже женатые, — решила, что мать так шутит, Галия. — Да и старые они.
— Так не обязательно за старого выходить, — возразила ей мать. — У генералов сыновья есть. Поверь мне деточка, это очень хорошая партия.
— Мам, ну ты о чём сейчас? Я, вообще-то, замужем, — уже серьёзно ответила Оксане дочь.
— Да что твой Пашка? Сопляк! А за серьёзным мужчиной ты будешь, как за каменной стеной здесь жить. Пашка случайно сюда попал и скоро вылетит отсюда с треском обратно на свою Щербаковскую.
Галия нахмурилась. Хорошего настроения от встречи с матерью как не бывало. Надо перевести разговор на другую тему, пока она ей лишнего не наговорила, вспылив…
— Кстати, мама, забыла тебе сказать. Паше, по случаю рождения наших близнецов, на Щербаковской еще одну квартиру дали.
— Да, я знаю, Пашка уже похвастался… Так получается, эта квартира рядом, раз объединяете?
— Ну да, в соседнем подъезде, — ответила ей Галия, надеясь, что мать теперь оценит преимущества квартиры на Щербаковской и закроет эту странную тему про новое замужество.
— Так, а что же ты про брата не подумала? Словно он тебе не родной! Марат в общежитии мается… Зачем, вообще, надо было объединять квартиры? Отдала бы вторую квартиру ему!
— Мам! Причём здесь Марат? — удивлённо воскликнула Галия. — Это мой муж обе квартиры получил! Для меня и наших детей! Это я их рожала, а не Марат!
— Вот, значит, как? В Москве поселилась и можно больше про семью не вспоминать, которая тебя взрастила? — обиделась мать.
— Да помню я о ней! — вскричала Галия, уже не в силах сдерживаться. — И Паша помнит! Он всем помогает!
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
