озвученной Петмаром последней фразы, Главный Владыка злорадно ухмыльнулся. Прислужник заметил реакцию хозяина. Обычно такие гримасы появлялись у демона, когда тот был доволен.
Внутренне выдохнув, Петмар продолжил:
– Подразделения землян и дарлирийцев провели совместный смотр войск. Подшефные Лармы Нийпи развели кипучую деятельность в Сгорше и его окрестностях. На протяжении последних нескольких дней не прекращаются совещания командования объединенной дарлирийско-земной группировки. Очевидно, что совместно с верхстропцами, они планируют остановить нашего подопечного. Деталей операции «следящий» не смог узнать. Но уверяю вас, мой повелитель, очень скоро подробности их плана будут лежать у вас на столе.
– Значит, интриганы «Пряди» зашевелились, – зловеще прохрипел демон.
Стремительно сделанный вывод слегка обескуражил Петмара. Он не строил метафизических догадок относительно истинного источника возмутителей спокойствия. Перед прислужником такой задачи не стояло. Главная его задача – нейтрализация агентов асторов и сбор сведений по «Девятнадцати». Когда же Владыка упомянул «Прядь», Петмар неожиданно вдруг понял тот ворох проблем, который в скором времени обрушиться на его несчастную голову…
А еще этот жуткий демонический хрип…
Прислужник от интонации Владыки и холодящего нутро хищного взгляда неловко поежился. Его господин заметил это и разразился пронзительным громоподобным смехом.
– Мой трусливый Петмар, грядет великая жатва! – демон трясся в лихорадочном смехе. – «Сумерки» приближаются! И нам выпала роль первыми выйти на сцену! Верховный Владыка будет доволен! Уже совсем скоро моё «Облако» войдет в пространство тщедушных разумных. Посмотрим, что сможет на сей раз нам противопоставить лрановская «Прядь». И посмотрим, как вывернуться теперь асторы!
Глава 6. Маскарад.
Табалцы шли без выстрелов, сомкнув ряды, молча. Яхонтовые султаны офицеров маячили среди померанцевых рядов солдат. Развевающиеся черные полотнища отмечали число вражеских хадбан. Таргиру насчитала двадцать девять знамен. Значит, только на центральный редут брошено без малого пять ронг. Почти треть 16-го Дагу или около восьми тысяч пехотинцев оранжевыми волнами наступали на главные укрепления. Примерно по десять табалцев на каждого защитника.
Фарса Таргиру отпустила подзорную трубу. Генерал Долориан продолжал водить биноклем по переднему краю. Без срочной отправки туда резервов, ключевую позицию будет не удержать.
Наблюдательный пункт оперативного штаба северной группировки экспедиционного дарлирийско-земного корпуса размещался на смотровой площадке восточной башни замка. Через открытый люк по приставной лестнице чердачного помещения туда забрался краснолицый адъютант генерала.
– Прибыл вестовой с донесением от стратега Палара, сэр, – четко отсалютовав, доложил он.
Землянин пробурчал что-то нечленораздельное командиру 3-го Тяжелого Дагу. Обменявшись с дарлирийкой взглядами, Долориан пошел к выходу. Стратег Таргиру продолжила наблюдение за развитием новой атаки табалцев.
При свете факелов на винтовой лестнице были заметны следы прошлой резни. Камни темнели от засохших пятен крови. Обагренные ею не так давно ступени и стены, казалось, теперь источали этот ужасный сладковато-приторный трупный запах. Генерал краем уха слышал, что, когда все-таки Брушколир освободила верхстропская армия, здесь насчитали больше семисот обезображенных тел мирных жителей. Гражданских – все население окрестных деревень и самой скорбной твердыни перебили табалцы сразу после того, как захватили замок.
Через два дня после потери Брушколира, стратег Палар отрезал упивающийся победой беспечный гарнизон захватчиков. Верхстропская армия осадила сердце обороны перевала Денуле. Из-за начавшихся после окружения табалцев череды бесконечных атак, которые имели целью малой кровью измотать обороняющихся, не дать тем ни сна, ни отдыха, уборкой тел заниматься было некому. Когда враг капитулировал, замок превратился в смердящую клоаку.
Малая оранжерея, через которую пришлось идти Долориану, была завалена всяким хламом. Генерал с трудом представлял, что какой-то месяц назад здесь мог благоухать целый сонм пестрых чудных цветов, богатством видов сравнимый с земными орхидеями. Рамы без единого целого стекла смахивали на тюремные решетки, а радующие глаз в прошлом цветники теперь выглядели просто ужасно.
Разумеется, в менее напряженной обстановке новому главе Брушколирского гарнизона, следовало бы озаботиться приведением территории в порядок. Назначенный стратегом Паларом на важную должность широкоплечий малый, был из числа чудом уцелевших в резне за цитадель наиболее уважаемых представителей местной аристократии. Брушколир отбили вот только что и дел тут еще уйма! Хотя бы силами военнопленных можно было бы начать расчищать завалы.
Во время последнего ночного рейда развед-команда землян пригнала очередную толпу перепуганных оборванцев. Пока что всех захваченных табалцев заперли в конюшнях, или как тут называют место, где держат местных скакунов – рув’ванд. Разведка, конечно, погорячилась, когда притащила сюда четыре десятка ошалелых, полуголых вояк Лаграндара вместо одного «языка». Но не отпускать же табалцев обратно! Правда, такими темпами принудительно «доставленные» гости скоро станут серьезной проблемой. В узилище сидело больше трех сотен «постояльцев».
Первые корнумы Палара в отместку за учиненную захватчиками бойню предлагали не церемониться, а просто переколоть всех пленных, но Фарса Таргиру считала иначе. В конце концов их можно всегда обменять.
Казнить военных преступников никогда не поздно. После суда, конечно.
Пройдя оранжерею, генерал в сопровождении краснолицего адъютанта свернул влево. Они шли по выложенной красными плитами дорожке, которая вела к полуразрушенному теперь строению – главному питьевому источнику цитадели. По сути дела, раньше тут была харчевня, но прошедшие за недолгий срок два штурма и скоротечное владение Брушколиром табалцами изменили весь замок. Крыша заведения давно сгорела, дверей и окон не было и в помине, а заднюю стену подсобки разобрали, чтобы облегчить подъезд к колодцу водовозов. Как раз сейчас туда волокла очередную пустую армейскую цистерну тройка жалобно ревущих таб’ванд.
Из дыры, когда-то бывшей дверью трактира, вышел круглолицый мужчина. По заляпанному подсохшей к этому моменту грязью мундиру нельзя было определить ни часть, ни звание, ни род войск его обладателя. Боец отрешенно бросил на пыльную землю такой же пыльный кожаный ранец. Кряхтя, он присел на вывороченный гранитный столб неизвестного назначения. Вслед за ним из пролома в стене выбрались трое мужчин и одна женщина. Взъерошенную, чумазую особу с егерским штуцером на плече генерал с трудом идентифицировал именно как даму по характерным особенностям телосложения. Внешний вид четверки бойцов полностью соответствовал покрытому толстым слоем грязи «наряду» круглолицего.
Судя по количеству этой самой засохшей грязи на их мундирах, группа солдат вернулась с левого фланга – самого заболоченного участка на всем протяжении узкого фронта.
Просто нонсенс! Болото посреди гор. В середине горного перевала, и вдруг – топкая трясина. Уму непостижимо!
Земляне сошли с мощеной дороги на истоптанную траву и направились в сторону группы всадников. На пятнистой рув’ванде гордо восседал лысый мордоворот. Он, увлеченно жестикулируя, что-то рассказывал приятелям. Те периодически гоготали во все горло, отчего их мышастые скакуны нервно фыркали. Расшитые золотом мундиры кархаддалской тяжелой
