что он считал высшей степенью непрофессионализма. Спецслужба не имеет права обнаруживать себя. Спецслужба и ее агенты должны работать так, чтобы никто из простых смертных и не подозревал о существовании такого понятия – спецслужба. Тихо, незаметно, бесшумно. А тут…
– Как? Как этим мерзавцам удалось снять копии со всех документов? – Гравье хлопнул ладонью по раскрытой желтой папке, лежащей на его столе. – Это совершенно секретные документы. Они хранились в особом архиве под контролем ваших людей, Гастон.
Огромный Гастон Бурже кивнул. Под тонкой тканью белой рубахи заходили плотные желваки мышц.
– Я все проверю, мсье, мы найдем виновного в утечке.
– Из-за этой, как вы выразились, «утечки», Гастон, – Гравье повысил голос, – нам пришлось пойти на крайнюю меру – шумную и нелепую операцию в центре города. Наши агенты сделали то, чего мы всегда стараемся избежать, – ввязались в публичную драку, чтобы отобрать эту папку. Это, – руководитель службы безопасности покрутил головой, подыскивая сравнение, – это как опасное сближение самолетов. Катастрофы не произошло, но повторяться подобное не может и требует как осмысления, так и наказания виновных.
Бурже тяжело вздохнул.
– Вы правы, месье, – сказал он, – но даже в этой ситуации есть положительное зерно. Проявился этот русский агент. Которого мы так долго и безуспешно искали.
– А это уже камень в ваш огород, Вильфор. – Тяжелый взгляд Гравье уперся в переносицу руководителя отрядов специального назначения. – Вашим людям следовало тщательнее делать свое дело.
– Я не понимаю, что произошло, мсье. – Вильфор развел руками. – В доме Лизы Вальдман были мои лучшие люди. Они провели обыск тщательно и досконально. На тот момент русского в доме не было. Я уверен в этом.
– Откуда же он тогда появился? – усмехнулся Гравье. За столом стало тихо. Гравье обвел глазами подчиненных, пожевал губами – Или вы мне объясните это, Вильфор. Или придется признать, что русские создали прибор, делающий людей невидимыми.
Вильфор потупился. Гравье решил не добивать подчиненных.
– Хорошо. Я готов забыть о темном прошлом, если вы обеспечите мне светлое будущее, – сказал он. – Вы, мсье Вильфор, найдете мне этого русского, вы, мсье Бурже, займетесь оригиналами всех этих документов. – Гравье перелистал бумаги в папке. – Я хочу, чтобы они исчезли как можно скорее.
– Пожар запланирован на сегодняшнюю ночь, мсье, – сказал Бурже, шумно сдвинув стул. – До этого времени документы будут находиться под нашим контролем и под охраной моих людей.
– Хорошо! – кивнул Гравье. – Подождем до завтра. Надеюсь, вы доложите мне, Гастон, что опасность миновала. Я надеюсь, вы проследите лично, чтобы все документы в момент пожара находились на месте. Чтобы, не приведи господь, через какое-то время не всплыла информация, будто сгорели пустые ящики.
– Я прослежу за этим, мсье, – кивнул Бурже.
– Это ваша главная задача на сегодня, Гастон.
– Я вас понял, мсье.
– А вы, Вильфор? – Гравье повернулся к худощавому блондину.
– Я вас тоже понял. – Вильфор стряхнул с рыжих усов несуществующие крошки. – Мои люди наблюдают за домом, мсье. Русский оттуда не выходил.
– Вот и отлично, – кивнул Гравье. – Вы исправляетесь на глазах, Вильфор. Теперь я верю, что вы его не упустите.
Гравье встал и по привычке прошелся за спинами сидящих за столом.
– Я вас больше не задерживаю, господа! Идите, работайте.
Гравье проследил, как подчиненные проходят по кабинету, как за ними закрывается дверь. Сегодня он был излишне раздражен и даже позволил себе повысить голос. Почему? Не из-за этого ли проклятого ощущения беспомощности, которое появилось у него несколько дней назад? Конечно, это его раздражает. Он не может позволить себе быть беспомощным. Тем более сейчас, когда решается очень многое. И откуда эта беспомощность? От нехватки сил? Нет. Сил у него достаточно. В его распоряжении оперативные группы Бурже и специальные отряды Вильфора, агенты, осведомители, резиденты, убийцы. А что касается нескольких ренегатов, типа Филиппа Прадля, то их он нейтрализовал, окружив своими людьми. Сам президент прикроет любую его операцию. Что же тогда беспокоит его, всемогущего руководителя службы безопасности? Непонимание? Да. Он не понимает ситуацию, и это его пугает. Не понимает, почему русские вернули своего агента в Париж, да еще и поселили не на конспиративной квартире, а в доме модного конструктора одежды. Почему? Что они задумали? Какую хитрую комбинацию проморгали его люди? Теперь это уже не узнать, и потому им придется действовать грубо, не выбирая методов. Как они действовали в случае с этой папкой.
Гравье вернулся за стол и перелистал документы. Да, здесь есть все. От решения правительства о проведении операции «Каталина» до отчета офицера общей службы разведки Мартинеса, который понял, что у Пьера Матина не было никакой надежды на спасение. Попади эта папка в чужие руки!.. Хорошо, что все закончилось так. Но к черту эту старую историю! К черту бывших агентов и давно ушедших в мир иной офицеров всех рангов. Он должен думать о завтрашнем дне. Только о завтрашнем. И потому все в печь! Оригиналы этих материалов сгорят сегодня ночью. А копии сгорят сейчас.
Гравье разжег газовый камин, стилизованный под дровяной. Вытащил бумаги из желтой пластиковой обложки, отбросил обложку в сторону и сунул бумаги между дровами. Несколько секунд он наблюдал, как огонь пожирает листы, затем вернулся к столу.
А что, если Прадль сделал еще одну копию документов? Нет! Не сделал. В этом Гравье не сомневался. Филиппа подвел его аналитический ум. Он точно просчитал ситуацию. Он понимает, что публикация документов станет причиной скандала и спецслужбы займутся поиском источника утечки. Прадль не дурак. Он никому и никогда не позволит найти копии документов в своем сейфе. И никому из своих людей он эти документы не доверит. И потому можно не сомневаться. Копия была сделана одна. Прадль считал, что в любой момент может сделать еще одну. Он не думал, что кто-то решится на уничтожение документов, хранящихся в архиве. Он не учел только одного – случайности. Пожара, наводнения, взрыва газа.
Нет, он принял правильное решение. Он переходит в решительное наступление. Русского агента лучше не арестовать, а уничтожить. Например, при попытке к бегству. И русские поймут, что он настроен решительно и не позволит с собой шутить. Это отобьет у них охоту засылать новых агентов и вообще заниматься подобными интригами.
Гравье обернулся к камину. Документы сгорели. Вот так сгорит все, что будет мешать его восхождению на политический олимп. Он устранит все опасности, и тогда сговор с русскими дорого обойдется и Филиппу Прадлю, и его высокому покровителю. И гарантии того, что им это не сойдет с рук, он получит немедленно.
Гравье снял трубку с аппарата, стоящего отдельно
