и номер два, они просто берут кого попало и все. Дело даже не в Габсбурге, дело в его, Клара, репутации и самооценке. Кто такой он и кто такая она! Он не должен был бы и взглянуть на нее, как и делают все прочие.
Но Клар взглядывал, снова и снова, и, взглянув, тащил Тишу в кровать, на подушки, на стол, на пол, куда угодно, лишь бы ощущать ее нежное и упругое, прохладное и горячее, влажное, уносящее во тьму и вспыхивающее в его сознании, заставляя ее извиваться и кричать от наслаждения в его объятиях снова и снова.
И все это время он представлял себе Джейн. В этом было дело, в тонком треугольнике, красивой незавершенности, к завершению которой он приближался снова и снова, ближе и ближе, глубже, сильнее, прочувствованнее каждый раз.
Неприступная, холодная и так и не добытая им охотница, которую он хотел. И девочка-фермерша, повернутая на сексе, ради которой он строил прекрасные замки, и с которой делал то, что хотел. И он, Клар. Этот треугольник был прекрасен, особенно потому, что он знал, что ему никогда уже не добыть Джейн. Да и не увидеть ее никогда. Габсбург никогда не отправляет в одно место дважды. В этом тоже есть свои правила, квоты и что-то там еще.
Словом, раз пять на дню Клар говорил себе, что от Тиши надо избавляться, и столько же раз взглядывал на Тишу, и делал нечто прямо противоположное.
И так, вероятно, продолжалось бы еще долго. Но сегодня, многократно удовлетворенный, выбравшись из постели, Клар вдруг обнаружил в зеркале жиринки ленивой жизни на своем идеальном прессе. Он сделал серию отжиманий и выкинул это из головы. Он пил кофе, глядя в свои огромные окна, и думал о чем то. То ли о покорении мира, то ли о непокоренной Джейн. И их красивом треугольнике. Джейн. Он опять представил себе ее, во всех деталях. Вероятно, она потеряла бы всю привлекательность, стоило бы ему овладеть ею хоть раз. Стоило бы заполучить ее, и чары бы развеялись. Нет, Клар, пожалуй, не хотел этого. Ему нравилось все, как есть.
Джейн, неприступная красавица Джейн. Он направился к Тише.
«Там посмотреть, а потрогать здесь. Там посмотреть, а потрогать здесь», — напевала Тиша, крутясь перед зеркалом в очередной новой юбке… Тьфу, глупая гусыня. Все очарование треугольника вдруг развеялись. Клар развернулся, отправился в кабинет и набрал номер Мильтона.
Днем его розовая карета с темно бордовыми диванами внутри, выглядящая, как настоящий кошмар пошлости, уже стояла у их подъезда. Любая фермерша возжаждет нырнуть туда, даже и без приглашения, заверил его Мильтон.
Клар боялся, что передумает, увидев Тишу. Он уже сейчас готов был отказаться от всего, если Тиша не захочет садиться в эту чертову повозку. Но Тиша вернулась со своей прогулки, со слоном и подушками, и он не передумал. Тиша гордо нырнула в карету, как истинная королевна. А он-то строил для нее чудеса изысканности и вкуса. Клар помахал ей рукой, развернулся и ушел.
ТИША. Лунейрас, 12. Замок Мильтона
Дом Мильтона гораздо больше соответствовал Тишиным вкусам, чем апартаменты Клара. Огромный, и в то же время легкий и легкомысленный. Окруженный собственным садом, он как будто стоял на острове искусно вырытого озера, дальние берега которого заросли диким колючим шиповником, цветущим яркими душистым цветами, красными на севере, белыми на юге, и смесью розовых, красных и белых на западе и востоке. В зависимости от того, откуда дул ветер, он приносил разные запахи. Озеро окружали высокие крепостные стены, впрочем, тоже выглядящие легкими — и все же надежно скрывающими от глаз все, что происходило на территории сада и замка. Многочисленные башенки замка соединялись между собой воздушными лесенками и легкими мостиками, а основную часть окружала внушительная, классическая колоннада. Была, говорят, и подземная часть замка, пещеры с диковинными статуями, освещенные светом факелов. И грот, выходящий под озеро. И грот, выходящий под струи водопада. Часть озера уходила вниз, в подземное озеро, как рассказывал Мендос. И там можно было плыть под землей на лодках в самый дальний грот, полный тайн. Но Тише туда пока нельзя. В саду же разрешалось гулять всем.
Сад тоже был волшебный, полный удивительных цветов и деревьев, чудных птиц и животных. Днем здесь можно было встретить людей в зеленом, ухаживающих за всем этим чудом. А ближе к вечеру сад наполнялся любовными парочками, и иногда можно было наткнуться на тех или других, занимающихся любовью в многочисленных гротах, в шатрах, домиках на ветвях, или прямо на лужайках. Сумасшествие какое-то, думала Тиша. Но, по правде говоря, парк как будто для этого и был предназначен.
Все это заводило Тишу просто невероятно. Как бы она хотела оказаться здесь с Кларом! Они бы занимались любовью в каждом удобном месте, ох, чтобы она устроила ему! Но Клар был далеко. Ко всему еще и персональный учитель, назначенный Тише, был самым настоящим красавчиком. Каково это, находиться наедине с красивым мужчиной, который преподает тебе теорию любовных игр и не касаться друг друга! До приезда сюда Тише казалось, что она знает о любви все. Ей казалось, что не было вещей, не опробованных ею с Кларом, который просто делал с ней, что хотел, с присущим ему вкусом и умениями. Но те тонкости, о которых говорил Мендос, ее учитель, были для нее настоящим открытием. Тише не терпелось опробовать все их, каждый нюанс. И каждую ночь воображаемый Клар оказывался на верху блаженства, а с ним и Тиша. Когда она уже сможет увидеть реального Клара, показать ему все, чему она научилась. Но Мендос говорил, что не менее месяца они должны быть разлучены, чтобы наука сработала как надо.
«Но я ведь без практики могу забыть что-то… может быть многое, чему ты меня научил. Разве не правильно закрепить все это?» — спрашивала Тиша.
Но Мендос только загадочно улыбался. И с каждым днем казался Тише все красивее.
Особенно на фоне мужчин, которых Тиша встречала в саду. Поразительно, девушки были все как одна красавицы, а вот мужчины встречались очень разные. Многие парочки выглядели странно — красотка под стать Джейн или другим охотницам, и какое-нибудь старое пугало или сочащийся соками жирдяй. Впрочем, были и интересные мужчины в возрасте, и неоперившиеся подростки. И девушки гуляли с ними, обнимались, занимались любовью — и казались довольными и счастливыми. Все это заставляло Тишу еще больше мечтать о Кларе. И иногда, совсем немного, о
