Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Так в селе Сормове появился новый обыватель. Поселился он действительно в номерах Яшина, рекомендованных ему извозчиком. Лавка бывшая Рютина механику не подошла – негде поставить станок. Форосков снял десять квадратных саженей по соседству, в доме волостного правления, и поместил там вывеску: «Ремонт всяких механизмов». И начал обживаться.
Через две недели у окружающих его людей сложилось уже о Петре Зосимовиче определенное мнение. Ясно, что человек при деньгах, ежели может позволить себе обедать чуть не каждый день в «Белой акации». Отнюдь не утруждает себя работой в мастерской, в которой и сидит-то не всякий день. Приносили тут ему в починку дорогие часы, хорошую плату сулили – не взял, сказал – некогда. А сам о ту пору бездельничал… Но руки у механика и впрямь оказались золотые, и делать он умел все. Когда хотел. Хозяин номеров, Яшин, раскопал старинное ружье, еще наполеоновской войны, ломаное-переломаное – так Форосков его за день отремонтировал! Сказав при этом, что оружейные механизмы – его любимые. Инженеру Кублицкому-Пиотух починил хитрый бельгийский револьвер, причем половину деталей к нему выточил заново.
Далее. Паспорт, что снесли уряднику на прописку, оказался выдан Брянской ремесленной управой. Сам же Форосков неохотно рассказывал о своем предыдущем житье-бытье. Из случайной его оговорки выяснилось, что жил он ранее вовсе не в Брянске, а в Балакове и почему-то должен был оттуда спешно уехать. Еще механик никогда не посещал Нижний Новгород: если что-то требовалось, он посылал туда извозчика Пужалова с точными инструкциями. Видимо, не любил господин Форосков людных мест…
На четвертый день пребывания в Сормове Петра Зосимовича встретили вечером местные портяночники[57], когда он возвращался из «Белой акации». Трое архаровцев с кистенем поджидали его в подворотне. На требование отдать лопатошник[58]по-хорошему приезжий человек без разговоров заехал Яшке-Жигану в морду. Качественно так заехал, три зуба сразу на выход… А когда яшкины компаньоны бросились выручать главаря, механик мигом вынул револьвер и щелкнул курком.
– Цыц! – сказал он им внушительно и принялся месить поверженного Жигана ногами. Замесил на совесть; Яшка потом неделю встать не мог.
На следующее утро к Фороскову заглянул урядник. Дюжий мужчина с красным лицом, сизым носом и маленькими хитрыми глазками был строг и официален. Урядника интересовало, будет ли от механика требование составить о нападении протокол. Форосков в ответ выставил на ящик с инструментами бутылку коньяка и спросил задушевным голосом:
– А вам самому как лучше, э…
– Илья Ильич Едренов меня звать.
– …Илья Ильич?
– Я по закону обязан составить протокол и донести о происшедшем господину балахнинскому исправнику. Ежели вы, к примеру, будете на том настаивать…
– А стоит ли зря беспокоить начальство, Илья Ильич? Мне эта бумажка без надобности. Я бы вот лучше с вами договорился, чтобы вы разъяснили местной шантрапе. Пусть от меня отстанут.
И механик одной рукой разлил в рюмки коньяк, а второй ловко засунул Едренову в карман шинели пятишницу. Урядник крякнул, по-молодецки ухнул стопку, глянул орлом и сказал:
– Приятственно иметь дело с обходительным человеком. А об шантрапе более не беспокойтесь…
– Хотел бы зайти к вам, уважаемый Илья Ильич, в удобное для вас время. Я тут человек новый, нуждаюсь в советах опытного и сведущего человека, как мне правильно дело повести.
– Завсегда поможем! То есть наш долг, как правоохранителей. В пятницу у меня маленький банчок в четыре часа. Винт. Будут здешние обыватели, серьезные деловики. Заходите, я вас приглашаю.
– Благодарен и обязательно приду. Очень меня обяжете, Илья Ильич, ежели разрешите мне и напитков с собой принесть, способствующих поддержанию разговора.
– Как вам будет угодно, Петр Зосимыч; за тем откланиваюсь до пятницы!
Когда в условленный час механик пришел к Едренову, он застал у урядника двоих гостей. Первый оказался старшим табельщиком вагоностроительного завода, по фамилии Пинский – то ли белорус, то ли еврей, хмурый и желчный. Вторым был уже знакомый Фороскову владелец трактира «Белая акация» Вешкурцов.
– Аггей Титыч! – обрадовался Форосков, ставя на пол корзину с пивом. – Мечтаю увидеть вас противником по картам. Авось поквитаемся за ваши разбойничьи цены! Это ж грабеж средь бела дня: селянка по тридцать пять копеек! Вот о чем Илье Ильичу давно бы надо составить протокол…
И довольно рассмеялся собственной шутке.
Винт у урядника прошел веселее обычного. Механик умел держаться в обществе. Он развеселил даже мрачного табельщика скабрезными анекдотами, тактично проиграл хозяину одиннадцать рублей и угостил компанию дорогим петцольдовским пивом. И в итоге ухитрился понравиться всем.
Вешкурцов целый вечер наблюдал за Петром и, уже расставаясь, сказал:
– Я слышал, вы восстановили ветхое ружьишко господину Яшину. Неужто сие возможно? Эдакий лом…
– Починить можно все, Аггей Титыч, были бы руки и голова.
– Вот кстати мы встретились! Я и забыл совсем! Приказчик, растяпа, ключ потерял от несгораемого шкафа. А там бумаги важные, деньги… Не сумеете ли открыть?
– Проще всего динамитом, – рассмеялся Форосков.
– А вы и в нем специалист?
– Ежели потребуется, – уклончиво ответил механик. – Когда прийти?
– Завтра в десять, коли вам удобно.
Утром следующего дня Петр ковырялся в большом и тяжелом шкафу, а Вешкурцов с интересом помогал ему в этом. За сорок минут механик просверлил ручной дрелью отверстие в замке, после чего кувалдой и зубилом легко разбил и сам замок.
Благодарный трактирщик накрыл стол, и два новых приятеля крепко и неспешно кутнули. Аггей Титович заметил, что механик пьет с умом: не пьянея и не болтая лишнего. Охотно он говорил только об устройстве различных механизмов, в чем оказался большим докой. Вешкурцов завел беседу на модную тему оснащения нашей армии переделочными винтовками[59], и Форосков прочел ему об этом целую лекцию. Он подробно, с большим знанием дела разъяснил трактирщику сравнительные недостатки и преимущества основных моделей, предлагаемых к переделке. По нему выходило, что лучше всех для русской армии подходит винтовка Бердана № 2, а не победившая в правительстве модель Крнки. Петр обмолвился, что служил оружейным мастером в 33-м Елецком пехотном полку, а в конце добавил:
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
